— Our prisoner has yellow scales on his muzzle…(У нашего пленника желтая чешуя на морде)
Сказанное произвело на Джона эффект разорвавшейся бомбы.
Лицо доходяги стало мертвецки бледным, это было отлично видно, даже в наступающих сумерках. Всхлипнув, англичанин задрожал всем телом, ноги под ним подломились и, рухнув на колени — он завопил во всю глотку своим невыносимым фальцетом. Голосил пленник куда-то вверх, словно бы пытаясь докричаться до всемогущего существа, которое может находиться, где угодно:
— Госпожа, пощадите меня Госпожа! Я не виноват, Повелительница, ни в чем! Меня захватили в плен без чувств, но я не предавал Вас…
Ответом ему была тишина. А стоило ему сделать паузу, я с ужасом осознал: а ведь последние несколько минут до нас и в самом деле не доносилось ни звука со стороны костров…
Глава 2
Затянувшийся ужин
День 63, поздний вечер
Стоило англичанину рухнуть на колени и застенать своим визгливым голосом, я от такого поворота буквально окаменел. Но поначалу, конечно же, чисто инстинктивно отшатнулся, выругался и вот потом уже замер, не понимая, что, собственно, делать.
— Заткнись, говнюк! — потребовал я не очень настойчиво, просто не способный сейчас сообразить, что пленник не понимает по-русски.
— Mistress, have mercy on me Mistress! It’s not my fault, Lady… (Госпожа, пощадите меня Госпожа! Я не виноват, Повелительница…) — продолжал надрываться тот.
Такой резкий переход к ничем не прикрытой панике — скорее даже, откровенному ужасу — кого угодно вывел бы из себя. Даже сам по себе невыносимо-пронзительный фальцет утырка, мог бы заставить подергаться, а уж охватившая его паника… Я и в самом деле всем своим существом ощущал, что тот не играет. Доходяга однозначно боялся, боялся — буквально до дрожи, а такое обычному человеку наблюдать — ох, как не просто.
Ромка поначалу тоже отшатнулся, лицо его перекосило, он даже театрально прикрылся рукой, словно бы не способный видеть все это. В другой ситуации это выглядело бы довольно забавно, но вся комедийность на этом и закончилась.
Наверное, те несколько лет, что он провел в этом мире, все-таки ощутимо изменили парня. Потому что пока я топтался на месте и бормотал призывы успокоиться, несостоявшийся яхтсмен поступил заметно убедительнее.
Уж не знаю, сам он догадался, или отреагировал именно на мои призывы, но уже в следующее мгновение мореман набычился, резко шагнул вперед и — хлестко, как каратист какой-нибудь — засадил истеричному интуристу ногою по ребрам.
Прервавшись на полуслове, англичанин подавился собственным визгом, и опрокинулся.
Нет, я бы и сам врезал паникеру, но привычки бить людей вот так сразу у меня, к сожалению, не нашлось. Поэтому поступок питерского Боцмана я, конечно же, поддержал, но и невольным сочувствием проникся. У меня были походные сандалии от того же мастера. Пусть это не кирзачи или берцы, но роговые накладки на носке и подошве — позволяли использовать их и в педагогических целях.
Свернувшись от удара калачиком, пленник неуверенно захныкал и Ромка смутился.
Все-таки садистом он не был, и сейчас ему явно было неловко за свой срыв (за секунду до этого он подступал к крикуну, чтобы повторить внушение, а тут — парень затоптался на месте, и принялся задумчиво тереть свои затылок и шею).
— Чё орешь, гадёныш… — пробормотал мореман неуверенно.
Но к этому моменту я уже пришел в себя:
— Спасибо, Романыч, вовремя ты! — заработав благодарный взгляд напарника, я поинтересовался. — Как думаешь, чего они там затихли?
До лагеря было недалеко. Не настолько мало, чтобы слышать шаги или что-то другое, негромкое, но разговоры, шутки и предвкушающий смех остальных до нас время от времени все же долетал. Раньше, но не сейчас.
— Не знаю, может быть после этих завываний, — напарник кивнул на пленника, — они сидят, прислушиваются, не понимая, что тут случилось… — пожал плечами Ромка, но одновременно он вытащил и трофейный топор из своей самодельной портупеи.
Ответ был более чем красноречивый.
Топтаться на месте иногда бывает куда страшнее, чем идти навстречу заведомой опасности. Сейчас был именно такой случай, но кинуться вот так сразу, в неизвестность, было непросто. Поскольку стоять — это тоже не вариант, я решил немного схитрить. Пойти, но пока не вперед.
— Беремся! — кивнул я на тихонько подвывающего пленника.
Весу в англичанине было в лучшем случае килограмм 60–65, так что проблем наш поскуливающий груз не доставил. Уже через пару минут мы приматывали его тщедушное тельце к одной из ременных петель внутри канонерки. Для чего нужно такое крепление на уровне колена было не очень понятно, но пока я решил отложить свою тягу к знаниям.