— Выполняю завет Ивана Владимировича, — отвечает он и рассказывает, как однажды получил письмо от журналиста, посетившего Мичурина в последний год жизни ученого. Иван Владимирович в беседе с ним вспомнил о шадринском враче и попросил журналиста передать зауральскому садоводу просьбу-желание: разыскать других врачей-садоводов и помочь им «развести сады — источники здоровья и бодрости человека».
— Вам понятно теперь мое пристрастие к медикам?
Старенький дом № 126 на Советской улице знают не только шадринские почтальоны. Сюда частенько заглядывают журналисты, наведывается кудесник полей Терентий Мальцев. Бывали здесь и ученые. Как завороженные, они останавливались перед красной виргинской черемухой.
— Какие гроздья! — восхищенно говорили они.
Интересовались наличием витаминов в ягодах виргинской черемухи.
— В два с половиной раза превышает черную смородину, — отвечал Аркадий Павлович.
— Отлично-о!
— Не попадает под заморозки и ежегодно дает обильный урожай.
Прежде чем побывать в бирюковском саду, ученые много наслышались о чародее-враче и рады были, что народная молва не обманула их надежд.
Рядом с яблоньками и виргинской черемухой Аркадий Павлович закладывал опыты по выращиванию винограда и абрикос. Этот неугомонный человек выведет, обязательно добьется своего: у него будет расти и белый мускат, и абрикосы, и сливы. Такие и покоряют природу.
Аркадий Павлович к этому времени был вполне подготовлен к подобному поединку. Без знаний трудно было выстоять, но их Бирюкову дала заочная учеба сначала в Тимирязевской академии, а затем в Мичуринском институте.
И позднее Аркадий Павлович стремился не отставать от науки, приобретал знания терпеливо и настойчиво. Их давало не только систематическое чтение специальной литературы. Томики ее, испещренные пометками на полях, составляли большую библиотеку врача-садовода, размещавшуюся в нескольких массивных книжных шкафах.
Кругозор расширяло общение с учеными страны, прокладывающими новые пути в развитии садоводства. С ними Бирюков встречался на заседаниях и конференциях научных обществ, пленарных заседаниях сессии Академии наук.
Аркадий Павлович выступил на одном из таких заседаний. Он говорил о том, чем жил все эти годы, чему посвятил себя. И перед слушателями вставал ревностный пропагандист и зачинатель садоводства в Зауралье.
Нет, он не увлекался и не фантазировал, когда говорил, что настало время засадить Зауралье и всю Сибирь садами, в которых плодоносили бы не кисленькие дикарки, а наливные яблоки, вишни, абрикосы и виноград. Он хотел, чтобы белопенный разлив садов украшал землю от древнего Каменного пояса до утренних границ нашего государства.
Ему горячо аплодировали. Аркадий Павлович на какое-то мгновение взволнованный этим знаком всеобщего одобрения, представил, как терпеливо, шаг за шагом, шел к тому, что теперь достиг в своем небольшом саду. Ему вспомнилось, как появилась яблоня Находка, как она росла и вошла в силу, зацвела, а потом одарила его первыми плодами. Гибкие ветки ее выдерживали любой урожай. Она стояла гордая таким обилием плодов, без подпорок, в отличие от других яблонь. Аркадий Павлович считал это выращенное им дерево своей большой удачей.
Успех окрылял. Потом ясно, почти зримо ему представилось, как он закладывал первый промышленный сад в городе и районе. Днем работал в больнице, а вечером вместе с детьми и женой возился с посаженными деревьями. Иногда помогали братья, друзья. Кое-кто насмешливо, с явной издевкой говорил: «К чему он все это затеял? Толку не добьется, а здоровье надорвет…»
Но сад дал плоды. Теперь весь город в зелени фруктовых деревьев, а яблоневые заросли раскинулись на тысячи гектаров в совхозах и колхозах Зауралья. И многие деревья в них — из бирюковского сада.
В перерыв к Аркадию Павловичу подошел один из слушателей.
— Вы, кажется, над диссертацией работали?
Вопрос больно кольнул. Но на правду слов много не требуется. Да, он начинал большой труд, всерьез думал над ним, накапливал и научно обрабатывал свой материал. Первая рабочая страничка этой диссертации была помечена 1937 годом. А в 1941 году Бирюков ушел на фронт. Оборвались и его ценные записи.
— Вот так и кончилась моя диссертация. А теперь заниматься ею не могу, годы не те. Продолжение диссертации — весь мой сад.
Аркадий Павлович приятный собеседник. За чашкой чая, на которую он обязательно уговорит вместе со своей супругой Александрой Васильевной, можно просидеть часами. На столе непременно появятся фрукты, только что снятые с деревьев. Обязательно придется стать дегустатором и сказать свое слово о плодах, хороши ли они.