Джиа останавливается и долго смотрит на спину Джинёна. Со спины он кажется совершенно расслабленным и спокойным, но Сон и понятия не имеет, что свои дрожащие руки он прячет в карманах джинс. Бэ поджимает губы и разворачивается к девушке, набираясь смелости взглянуть ей в глаза. Она в ступоре. Сон смотрит на Джинёна и понимает, что он ей не врёт. Он говорит на полном серьёзе, и она хочет расплакаться от того, как всё неопределённо и непонятно.
В смысле, ничего не получится? Ничего ещё не успело начаться, а Джинён заранее всё обрывает. Какого чёрта?
Азалия на пальцах обоих заныла тягучей тоской и печалью. Джиа боялась взглянуть на свою руку — она чувствует, как лепестки покрываются каплями-слезами. Джинён упрямо молчит, смотрит на цветущие деревья и полугрустно-полусчастлво улыбается.
Джинён так любит весну, так любит деревья, так любит, когда всё вокруг приобретает краски и тепло начинает касаться не только внешнего мира, но и проникает вглубь сердца людей, отогревая их замёрзшие души.
Весна греет душу Джинёна.
— Джинён, послушай, ещё ничего даже не началось. О каком «не получится» ты говоришь?
Джиа заправляет выпавшие локоны за ухо, после начиная теребить лямку сумки. Сон медленно переводит взгляд от своих бежевых балеток на парня, который с неким умиротворением наблюдает за тем, как лёгкий ветерок тревожит лепестки, кружа их в воздухе и опуская на уже остывшую землю.
— Я очень хочу рассказать тебе правду, — после долгого молчания Джинён говорит тихо, медленно и спокойно.
Его голос бархатный, с лёгкой хрипотцой, успокаивающий — Джиа не замечает то, как нервозность отступает на второй план. Она перестаёт пристально смотреть на Бэ и решает сделать также, как и он. Глубоко вдохнуть, медленно выдохнуть, наблюдать за потрясающей разворачивающейся картиной перед ними. Такой невероятный пейзаж. Умей Сон рисовать, то тут же бы схватилась за холст и кисти. Но природа обделила её талантами.
— Ну, так что тебя останавливает? Не оставишь же ты меня без объяснений, верно? — Джиа подшучивает, хотя за всем этим спокойствием чувствует подступающую желчь в горле.
— Ты не поймёшь. Этой правдой я причиню тебе только боль. От неё никому не будет легче, — Джинён боялся посмотреть Джиа в глаза. Было стыдно, будто во всём виноват он. Будто это Бэ отказывается от Сон добровольно, но это не так.
Джинён готов быть рядом с ней, чтобы узнать её лучше, понять, а после любить. Но между ними стоит Дарим и трагичная ошибка его родителей.
— От лжи тоже — от неё даже хуже.
Джинён качает головой и молчит. Бэ уверен, что пока Джиа не готова к этому. Она совершенно не готова услышать истинные причины, из-за которой им придётся быть всю жизнь порознь. Джинён звал Сон с твёрдым намерением всё ей рассказать, но сейчас идёт на попятную.
Струсил.
— Знаешь, Джинён, я всё никак не могу понять одну интересную вещь. Как так получилось, что мы даже не догадывались друг о друге?
— Ты. Я догадывался, просто ты невнимательная и глупая, — Джинён был приятно удивлен тем, что Джиа не стала дальше выпытывать у парня информацию.
Джиа думала, что когда-нибудь он решится на это. Завтра, через неделю или год — он расскажет ей правду. Сейчас она ей не нужна — не сегодня, потому что это может испортить ей настроение, а оно у неё такое хорошее на данный момент. Джинён улыбается уголками губ, когда слышит возмущение девушки.
— Эй! Я вообще-то в пятёрке лучших учеников!
Парень знал, что она скажет так. Он улыбается шире и оборачивается к Джиа. Джинён отмечает, что она и вправду красивая — чистая светлая кожа, густые блестящие волосы, пухлые губы, миндалевидные глаза с одинарным веком, прямой аккуратный нос, длинная тонкая шея. Бэ нервно сглатывает и отворачивается, потирая глаза ладонью.
— Оценки не показатель ума.
========== 7 ==========
Не сказать, что Намхён точно потеряла голову в своей увлечённости Даниэлем, но засомневаться в этом можно.
Хван хранит все фотографии Джисона, которая сделала на свой телефон за два года их отношений. Удалить их она не решается. Девушка не знает, почему у неё рука не поднимается нажать на заветное «удалить» (на самом деле прекрасно она всё знает).
Она каждый раз отдёргивает себя и закрывает галерею с надеждой, что это всё как-нибудь само разрешится. Но эта проблема, словно снежный ком — чем дольше катится, тем больше копит. И в итоге эта проблема с человеком, который должен был защищать и безмерно любить Намхён, раздавит её в конце, если она так на что-нибудь и не решится.
Но Даниэль из головы также не выходит. Просыпаясь по утрам, Хван сразу думает о том, как поведёт себя с ней парень. В школе они просто здороваются, иногда спрашивают про домашнее задание и про следующий урок, чаще всего смотрят друг на друга и отворачиваются, реже всего их разговор длится дольше пяти минут. У всех на виду они так и остались обычными одноклассниками, которых не связывает ничего, кроме школы.
Намхён не обидно, но за такое поведение очень хочется Кану врезать. Но у неё на это нет никакого права.
Хван чувствует, как разрывается на две части. Одна заставляет её любить Джисона, пересматривать воспоминания, запечатлённые на фотографиях, нуждаться в его голосе, который записан у неё на диктофоне. А другая просит написать Даниэлю, чтобы пригласить погулять в выходные.
В очередной раз отменив встречу с Джиа, Намхён лежит на кровати и прожигает взглядом дыру в телефоне. Минхён уехал в командировку на два дня в Пусан, так что и с ним не получится никуда сходить. Хван, взвесив все «за» и «против», набирает номер Кана с надеждой, что он возьмёт трубку с привычным «будь готова через десять минут».
— У меня сегодня другая встреча. Увидимся в школе.
Намхён не успела ему ничего ответить, как Кан тут же бросил трубку. Хван хотела позвонить снова, но резко отдёрнула себя.
— Что же ты делаешь, Намхён? — девушка стукнула себя по лбу и уткнулась лицом в подушку, громко простонав от отчаяния, поглотившего её.
«Намхён, Боже, у меня такая новость! Угадай, кто пригласил меня погулять сегодня вечером в парк?»
Намхён читает сообщение от Джиа и долго тянет с ответом. Она понимает, что это глупо — обижаться на подругу сейчас, но ничего с собой поделать не может. У Сон всё понемногу налаживается: нашла своего человека, учёба проходит легко, в семье всё отлично. А Хван вновь остаётся ни с чем.
«Кто?»
«Джинён! Намхён, что мне делать? Меня так тянет к нему, но я не знаю, правильно ли я поступаю? Должна ли я так просто отдаться этим чувствам?»
Намхён молчит. Она элементарно не знает, что ей ответить. Что и вправду будет лучше для Джиа? Поверить своему сердцу, довериться предназначенному выбору? Или пойти против всех и отказаться от всего?
Отказаться…
Хван жмурит глаза. Раздумывая над ответом подруге, девушке попадается на глаза фотография в социальных сетях. Там Даниэль — в костюме, с укладкой, красивый, но по его лицу нельзя ничего точного сказать. Какая-то грустная улыбка, в глазах какая-то непонятная печаль, которую он отчаянно скрывает за радостью.
А рядом стоит девушка — красивая, высокая, фигуристая, с блестящими густыми волосами. Она льнёт к Кану и обнимает его двумя руками за талию. Девушка выглядит искренне счастливой, словно… Словно только что нашла своё счастье.
Хван блокирует телефон, и в её глазах собираются слёзы. Не это она должна чувствовать. Она должна ощущать облегчение и радость, что Даниэль, наконец-таки, нашёл ту, которую будет любить и лелеять. С которой он создаст семью.
Но Намхён ощущает себя брошенной. Вновь. Её сердце трещит по швам как тряпичная кукла. Изнутри всё мечется и бросается из стороны в сторону. Как успокоить себя? Как выбросить из своей головы, что Даниэль променял Хван на эту девушку?