Я хочу вновь обнять тебя и петь песни, которые однажды увидел в твоём плеере; хочу слушать тебя часами; хочу, чтобы ты внимательно слушала меня, когда я рассказывал тебе разные истории. Я так хочу проводить с тобой время, заперевшись в комнате. Хочу остаться с тобой наедине — представь, только ты, я и тишина. Наше тихое размеренное дыхание, стук сердец.
Я, я, я… А что чувствуешь ты? Хочешь ли ты того же, что и я? Возможно… Ведь и я принадлежу тебе. Весь.
Иногда становится так тяжело писать тебе, потому что — о, боже — это хоть какая-то связь с тобой. Я словно слышу твой голос, словно ты сидишь рядом со мной. Ужасно плохо от подобных мыслей.
Я невообразимо сильно скучаю по тебе, Джиа. Очень».
========== 14 ==========
После прочтения второго письма прошёл также ровно год. Оно пришло на её день рождения. Почему-то после этого письма на душе у девушки стало легче. Она словно ощущает дыхание жизни, которое стучится ей в двери. Оно просится внутрь, чтобы зажечь огонь внутри Сон, но Джиа закрывает все двери и щели, потому что понимает — если наладится жизнь, то из неё исчезнет Бэ.
Она абсолютно к этому не готова. Сколько бы месяцев, лет не прошло — Джиа всегда будет хранить его в своём сердце. До конца жизни. И после тоже. Она искренне молится на то, чтобы Джинён забыл о ней, ведь так ему будет легче жить в клетке, что соорудили его родители и родители Дарим.
Ан такая тварь. Джиа ненавидит её всей душой, но осознаёт одну простую вещь — они ведь похожи.
Они обе потеряли возможность любить тех, кого им положено. Они обе стали одиноки в результате несчастных случаев. Они обе ощутили конец, но почему? Почему Дарим продолжает измываться над влюблёнными и изнемогать Бэ? Джиа мечтает уничтожить всё в своей жизни, что касается этой брюнетки. Она чёртова сука — этого отрицать просто никак нельзя. Потому что это правда.
Она не отпускает Бэ. Душит его, душит и душит.
И ему больно. Джиа больно. Это больно настолько сильно, что Сон забывает дышать. Она делает глубокий рваный вдох и застывает, считая секунды до того, когда агония отпустит. Но с каждым днём, с каждой новой мыслью о парне — всё возвращается на круги своя.
Она не его, он не её. Они разделены и это нужно принять, потому что изменить уже ничего не получится.
Джиа кричит, отчаянно хватаясь дрожащими руками за футболку. Её грудь пылает, эта боль съедает её без остатков. Сон хочет вырвать своё сердце, но боится двигаться. Ей страшно — она падает на колени и плачет навзрыд.
Она хочет к нему. Её душа рвётся к Бэ. Джиа безмерно любит его.
Когда девушка получает третье письмо, на улице весна — его любимое время года. Джиа представляет, как он, наверняка, сидит сейчас за столом и делает уроки, чтобы успеть сдать все долги в университете. И как только в её голову забираются мысли о том самом дне, которое положило начало их длинной, радостной и трагичной истории любви, она сжимает губы и плотно зашторивает окна.
На дворе девятое апреля, и уже цветёт вишня — это настолько прекрасно, что Сон решает выбраться на улицу. Джиа выбрасывает календарь в мусорный бак.
Минхён хочет составить ей компанию сегодня вечером, но Сон отказывается. Она не хочет видеть его в тот момент, когда хочет остаться одна. Ей хочется побыть в этом разбитом одиночестве, чтобы добить себя воспоминаниями о Джинёне; чтобы сидеть в малолюдном парке и глядеть на одинокое цветущее дерево; чтобы читать его письмо и в тысячный раз понимать, что её любовь безмерна, бесконечна.
Она не измеряется ни в чём, не исчисляется годами — она просто есть.
И Джиа живёт ею, потому что не видит другого смысла. Его любовь — их — дарит ей крепкую основу продолжать жить и радоваться.
Сон смотрит на небо и только оно дарит ей ощущение вечности, которого ей так не хватает. Только оно и вечно на земле — оно не упадёт.
***
«2021.4.9
Привет, Джиа.
Как твои дела, как ты поживаешь? Как встретила мною любимый апрель? Только не грусти, родная. Это ведь прекрасный месяц. Очаровательная пора, когда стоит вдохнуть воздух, потому что он весь пропитан нашей историей.
Слышишь, как ветер горестно шепчет наши имена? Он помнит всё. Эти деревья цветут каждый год для нас, чтобы радовать твои глаза и напоминать мне о том, что когда-то всё было как нельзя отлично. Всё было замечательно — даже ещё лучше.
Их лепестки опадают словно снег, люди топчутся по ним и вскоре совсем забывают про их красоту. Они становятся лишь мусором под их ногами. Как скверно. Как подло.
Как ты встретишь май? Как ты проведёшь лето?
Боль всё никак не утихомирится, но она меняется — становится тягучей, вязкой, липкой. День за днём новые люди, новые знакомства, новые места. Ненависть растёт с каждым днём и преследует меня даже тогда, когда я ступаю в родительский дом. Привыкнуть к ней я никак не могу и боюсь, что никогда не буду в силах превратить это во что-то обыденное.
Но одно неизменно в моей жизни — ты. Точнее — мои чувства к тебе.
Наша с тобой весна была прекрасной, каждая следующая без — отвратна мне. Каждая крупинка дня пропитана тобою. Я никого не буду любить так, как тебя. Ни по кому так не буду тосковать, как по тебе. Всю жизнь.
Прошу, не грусти, любимая.
Всё будет хорошо».
***
Джиа сжимает бумагу в руках и прижимает к груди, потому что это невыносимо тяжело. Когда же её сердце успокоится? Когда же уже душа поймёт, что присутствие Джинёна в жизни невозможно. И этого не изменить, хоть и прошло уже три года. Зачем Бэ вообще вновь появился в её жизни? Чего он хотел этим добиться? За это время он вполне мог уже смириться со всем, что с ними произошло. Как, в принципе, и сама Джиа. Но, видимо, есть вещи, в которых они и вправду немного похожи — они оба не могут отпустить прошлое.
Сон выходит из дома, наплевав на количество домашнего задания и реферат, который ей нужно будет сдать на следующей неделе. Ей становится по-человечески обидно за то, что происходит вокруг неё. Всё это до невозможного её раздражает — эти улицы, по которым она прогуливалась по дороге домой, эти люди, слоняющиеся вокруг и улыбающиеся, это солнце, из-за которого неприятно печёт кожу. Абсолютно всё в этой весне она не переносит уже третий год.
Да, третья весна в разлуке. Джиа удивляется тому, как быстро бежит время. Как только ей исполнилось двадцать, то оно стало просто лететь. Она боится, что так её жизнь и пролетит, и она останется ни с чем в итоге.
Может, они с Минхёном купят маленький дом за границей на берегу океана, где-нибудь далеко от людей и всего остального мира. Их дети и внуки будут иногда им названивать или приезжать погостить на праздники, но в итоге всё закончится тем, что Сон будет стоять, греться под тёплыми солнечными лучами, слушать крики чаек и наблюдать за тем, как волны океана облизывают скалы и яростно бьются о них.
Её жизнь — одно мгновение.
Она боится, что всё так и получится. Но ещё больше она боится того, что никогда так и не увидит его. Может, Сон вообще не доживёт до старости, ведь с этой болью жить долго невозможно, а таблетки когда-нибудь превратятся в яд, который медленно уничтожит организм.
Забывать Джинёна — последнее, чего она бы хотела.
Остановившись посреди аллеи и разглядывая огромное персиковое дерево, которое широко раскинуло свои ветви, Сон словно окунулась в бассейн с холодной водой. И ведь вот же её выход — письма. Вот он — мост между ним и ней. Между прошлым и настоящим, прошлым и будущем. Между всем, что было, и всем, что будет.
Ведь, даже если она и сотрёт Бэ из памяти, сведёт рисунок на пальце, оставляя на нём белесый тонкий шрам, если он исчезнет навсегда из её жизни — у неё всё ещё будут его письма, которые словно весточки из прошлого будут приятно согревать сердце.
Вглядываясь в мягкие расплывающиеся на поверхности реки очертания высотных зданий, Джиа по-детски улыбается и вытаскивает последнее пришедшее письмо от Джинёна. Оно уже мятое из-за того, что девушка с силой сжимала его в руках, но ей было всё равно. Она перечитывала строки и карандашом дописывала с обратной стороны ответы на вопросы.