А еще у Вольфа есть дальний родственник, князь Конрад, и все, что происходит в его землях, немало тревожит короля. Ибо князь, глава многочисленного семейства, желает расширения своих владений, неважно, путем ли войны или заключения выгодных браков, – а единственный сын Вольфа и Маргариты, принц Лотар, всего лишь прелестный младенец четырех лет от роду, и ничего не смыслит в этих делах, как и полагается ребенку.
Успеха ради полезно бы знать, до каких пределов простирается влияние королевы на мужа, и может ли она подтолкнуть Торнхельма к принятию нужного решения или отговорить от выполнения уже задуманного. Да, история их супружества и впрямь походит на длинную, монотонно-красивую сказку из тех, которые рассказывают детям на ночь, и вполне годится, чтобы сложить песнь или предание, но для политики этого мало…
Случай, как это и бывает, представился довольно скоро.
Вальденбург, родовой замок королей Швертегейсс-Лините-и-Эрвен, полный любопытных и даже диковинных вещей, сам, точно драгоценность, сокрытый средь дремучих лесов, всегда волновал неспокойное воображение менестреля. Точнее, его книгохранилище, что может сравниться с библиотеками восточных государей, о несметных богатствах которых наслышаны все. Разумеется, как всякую сокровищницу, его не открывали для гостей и чужаков – мудростью не разбрасываются, точно медяками для нищих. И Лео Вагнер пришел к королеве с просьбой получить возможность изучить книги, хранимые библиотекой.
– Почему ты обращаешься с этим ко мне? – голос Анастази звучал строго, но Лео показалось, что улыбка задержалась в уголках ее губ.
– Поручение, данное мне моим господином, еще не выполнено, прекрасная королева. Тебе, несомненно, известно, что мешает доброму миру между нашими королевствами. Я изучил все летописи и манускрипты в Тевольте, в которых хотя бы одним словом упоминается история наших разногласий. Но летописцы и изографы знают не все, а что-то могли и перепутать, даже утаить – случайно или намеренно. Быть может, в вашем собрании найдется то, чего не удалось отыскать в библиотеке моего господина.
– Странно, мне думалось, речь пойдет не о старых распрях, а о новом соглашении. У вас есть целлерфельдское серебро, у нас – торговые пути… Или вы уже отказались от мысли о восточных богатствах и союзе от моря до моря? И, конечно, его величество король Вольф желал бы, чтобы до времени об этих переговорах знали немногие? Иначе разве ты прибыл бы сюда, оставив Тевольт без великолепных праздников и представлений, в устройстве которых, как я слышала, тебе нет равных?
– Воистину, наивным следует называть мужчину, опрометчиво считающего, будто можно что-то скрыть от женщин! – воскликнул Лео. – Разумеется, это – основная цель моего посольства, прекрасная королева. И разве не будет лучше, если наконец канет в прошлое наша старая предубежденность друг против друга? Если дозволишь сказать…
– Я слушаю тебя.
– Положа руку на сердце, моя королева – я не верю в то, что великая мгла была порождена колдовством. Виновны в том углежоги или крестьяне барона Индлау, слишком рьяно готовившие новые земли под пахоту. До той поры нашим королевствам не о чем было спорить. Так не пора ли забыть старое?.. Зима сменилась летом уже столько раз, народились новые люди, и дети этих людей, и дети детей их…
– Некоторые здесь, в Вальденбурге, могут счесть твои рассуждения довольно мягкосердечными, – подумав, молвила Анастази. – Но я не могу не признать, что они разумны.
– Потому я и счел возможным обратиться к тебе, моя королева. Женщины тоньше мужчин чувствуют подобные вещи.
Лесть его была довольно груба, и он понимал, что Анастази прекрасно это знает. Но то ли он был убедителен в своих доводах, то ли высказал то, что у нее самой было на сердце, то ли еще по каким-то причинам – Анастази благосклонно отнеслась к его просьбе.
– Я отнюдь не заверяю тебя в успехе, но попробую помочь. Однако слово супруга для меня непререкаемый закон, и, если он своей волей откажет, то не стоит более и заговаривать об этом.
Лео приник губами к ее руке в порыве искренней благодарности.