Сумерки вползали в комнату почти незаметно, цепляясь за стены. Поленья в камине прогорали. Становилось темно.
– Почитай еще, – прошептала Евгения и положила голову на плечо сестре. – Только не про неверных возлюбленных и благородных мужей – это слишком напоминает мне о том, почему я нахожусь здесь…
– Разумеется, я поищу что-нибудь другое, – Анастази снова раскрыла книгу, любовно коснулась цветных узоров на полях, кончиками пальцев провела по изгибам синих листьев аканта, меж которыми то там, то тут виднелись фигурки котов, дудящих в пастушьи рожки, и собак в красных кафтанах. Мельком улыбнулась дерзости переписчика, запустившего этих веселых ряженых в такую назидательную историю, но начать чтение не успела. Из-за закрытой двери донесся осторожный шорох, а потом негромкий стук. Сестры обернулись одновременно, но Анастази, казалось, встревожилась больше Евгении – и словно бы обрадовалась беспочвенности своих тревог, увидев стоявшего на пороге.
– А, это ты, Лео…
Лео Вагнер, менестрель тевольтского короля Вольфа, оставаясь у двери, как того требовали правила при обращении к членам королевской семьи, низко поклонился и слегка улыбнулся, встретившись взглядом с Анастази.
– Прошу простить меня за то, что осмелился нарушить ваше уединение так бесцеремонно… Прекрасные дамы, вас с нетерпением ожидают в Большом зале. Все собрались, и король вот-вот выйдет к подданным. Но без вас даже самый роскошный праздник в этом великолепном замке – всего лишь унылый привал в долгой дороге…
Обращаясь к ним обеим, он не сводил взгляда с королевы.
Почему он явился сообщить нам это, недовольно подумала Евгения. Есть же Альма, Михаэль, да мало ли других слуг.
Судя по всему, королева считала так же, ибо смотрела на менестреля с некоторой неприязнью. Тот же, посторонившись, шире распахнул дверь и снова поклонился, приглашая следовать за ним.
От этой настойчивой угодливости, казалось бы, совершенно обычной для человека его положения, Евгении сделалось противно – герцогиня не чувствовала в менестреле ни преданности, ни истинного уважения, и могла только удивляться тому, что король Вольф доверяет этому сладкоголосому льстецу.
– Как твой господин смог отпустить к нам так надолго своего верного и самого незаменимого слугу, ума не приложу, – иронически сказала Анастази. Лео только снова склонил голову, так, что светлая челка упала ему на глаза:
– Мой господин, король Вольф, очень ценит хорошие отношения с Вальденбургом, прекрасная королева. И если он считает, что я способен представлять его интересы здесь, то я не имею права обмануть его доверие.
Переглянувшись с Евгенией, Анастази первой вышла из комнаты. Широкая лестница была погружена в полумрак, и Лео вынул факел из закрепленного на стене зажима, выкованного в виде головы дракона.
– Я буду освещать вам путь. Позволь мне пойти впереди, королева.
Ниже, на лестничном переходе, их ожидали слуги, и Лео велел одному из них подняться в комнату и вычистить камин. Слуга повиновался, а Анастази с Евгенией снова переглянулись – эта странная привычка распоряжаться в чужом замке их удивила.
– Лео, не забывайся, – сказала Евгения. – Это слуги короля, а не твои.
– Это верно, – сказал Лео. – Но я думаю, что высокородным дамам незачем утруждать себя, отдавая столь очевидные приказания.
– Слуги моего мужа хорошо знают свои обязанности, и не нуждаются в понуканиях. Разве в замках твоего господина дело обстоит иначе?
– Вовсе нет. Но для меня честь быть у вас в услужении, моя королева… герцогиня.
Евгения и Анастази одновременно рассмеялись, ибо вежливость в поведении менестреля удивительным образом сочеталась с наглостью, и Лео, обернувшись к ним, вновь поклонился.
– Понимаю – мне нужно быть осторожней, ибо каждое мое слово может стать острым клинком, направленным в меня же. Но, клянусь честью, в вашем обществе легко лишиться головы – настолько вы очаровательны.
– Так побереги же ее… а свое красноречие оставь для тех, кто не так хорошо знает тебя, Лео. Вряд ли мы с герцогиней изменим мнение о тебе, как бы ты нам ни угождал. И настоятельно прошу не возлагать на себя обязанностей моей служанки – ни король Торнхельм, ни я этого не оценим.
Лео ничего не ответил, а Анастази не стала продолжать, хотя могла бы, ибо знала, что поведение его – как, впрочем, и любого менестреля, – порой заслуживает весьма грубых шуток. Ее муж, король Торнхельм, вел с королем Вольфом сложные дела, в которые королева предпочитала не вмешиваться. Следовало радоваться уже тому, что установившийся мир между двумя королевствами продолжал сохраняться, несмотря на временами возникавшее недопонимание, а то и открытое соперничество.