– Озяб, пока ждал тебя, а здесь очень душно. И, должно быть, я слишком много выпил. Дай мне воды, – Лео протянул ей навстречу сложенные лодочкой ладони. – Немножко.
Она молча поставила поднос на стол, наклонила кувшин над его руками. Лео плеснул водой себе в лицо, выпрямился, провел влажной ладонью по волосам.
– Спасибо.
Чутье подсказывало ему, что нужно немедля убираться прочь, ибо дальнейшее его присутствие здесь ничем не оправданно. Служанка ему не союзница и не торопится ею становиться; возможно, она не союзница и собственной госпоже.
Когда он снова оказался в полумраке коридора, то услышал шум и голоса на лестнице – король Торнхельм, преданный Удо, не отстающий от него ни на шаг, и еще несколько человек поднимались неспешно, переговаривались, весело смеясь. Лео совсем не нужно было с ними встречаться – попятившись, он отступил на несколько шагов и нырнул в боковой коридор, ведущий в галерею. Пронесся вдоль ряда высоких, закругленных вверху окон, глядевших на восток – темная, смутная тень в безлунном мраке, – выбрался к залу Королей, всегда холодному, несмотря на укрывающие стены шпалеры с изображением сцен охоты и героев древних легенд.
Сейчас, когда любовное возбуждение почти угасло, менестрель осознал, каким сумасбродством было явиться в королевские покои. Преследовать женщину, будто она не супруга государя, а девка-прислужница на постоялом дворе…
Кичливая потаскушка Альма непременно донесет вальденбургскому владыке о том, какие небылицы он плел и как поспешно убрался восвояси. И, воистину, надо вознестись уж слишком высоко даже для короля, чтобы не учуять, в чем тут дело!
Страх продрал по спине, выступил холодным потом меж лопаток, ударил под колени. Лео оглянулся, словно уже ожидал увидеть бегущих по следу гончих королевской своры, но коридор был пуст и темен.
Опомнись, это ничего не значит. Разве не забавляется кошка с мышкой, прежде чем сожрать?
Ум понуждал действовать, защищаться, бежать, однако менестрель не в силах был двинуться с места. Стоял, опустив голову, касаясь рукой стены.
Потребовалось время, чтобы прогнать стылое оцепенение ужаса, унять слабость в ногах и двинуться дальше.
При входе в зал Королей, где тьму едва цеплял трепещущий огонек лучины, ему послышался какой-то шорох; менестрель замер, стараясь понять, что происходит.
– Свен, – шепотом произнес женский голос, и Лео узнал герцогиню Рюттель. – Я так рада твоему возвращению. Если бы ты знал, какие страхи одолевали меня…
Снова шорох, словно герцог обнял ее или ласково погладил по плечам.
– Думается, мы с герцогиней Лините вскоре придем к обоюдному согласию, хотя это непросто – потребовалось заручиться поддержкой короля и даже пойти на… кое-какие хитрости.
– О, Свен, неужели ты уподобился Лео Вагнеру?! В Тевольте он прославился, кроме всего прочего, тем, что устраивал королю тайные свидания с замужними дамами, женами стакезейских купцов…
– Милая герцогиня, какое мне дело до любовных похождений короля Густава, или короля Вольфа, или их обоих? Речь о нас с тобой. Я оставлю сыну Фернбург, но это неважно, потому что есть Алтегарт. Там нам будет не хуже, чем в Вальденбурге, поверь. Ты станешь его полноправной хозяйкой и устроишь все так, как тебе захочется.
– И твоя супруга согласится на это?!
– Между нами никогда не было такой горячей влюбленности, как между моим кузеном и твоей сестрой, так что герцогиня Лините легко сможет утешиться, и я ничуть не склонен этому препятствовать. Юха, она достаточно разумна и рассудительна, чтобы понимать, что я не стану ее больше любить оттого, что она проявит упрямство…
Лео не смог сдержать улыбки, сообразив, что невольно стал свидетелем весьма личного разговора, и порадовался, что появился здесь именно сейчас, а не четвертью часа позже – мало ли, в каком виде ему довелось бы застать влюбленных…
Он нарочито громко шаркнул подошвой сапога по каменному полу, прежде чем сделать еще шаг вперед, явиться из густой тьмы неосвещенной галереи.
– Менестрель? А тебе что здесь понадобилось?