– Я от всего сердца желаю вам этого, мой повелитель.
Вольф слегка улыбнулся, как будто желал сказать, что сестринская нежность в королевской семье – дело совершенно иное, нежели в семье барона, и Евгения сделала вид, что эти слова ее совершенно не задели.
– Ты прелестна и весьма учтива, герцогиня – как, впрочем, и всегда. Я сожалею, что во время недавнего праздника дела вынудили меня оставить увеселения – знаю, что в Вальденбурге по сей день в ходу несколько устаревший обычай даме и мужчине танцевать вместе целый вечер.
– Я давно не была в Тевольте. Мне неведомо, как теперь танцуют при вашем дворе и откуда пришли к вам новые моды – с востока или с запада…
– О, да… – Вольф улыбнулся какому-то приятному воспоминанию. – В Тевольте нынче в большом ходу танцы сразу с двумя дамами… это весьма приятно, а уж сколько радости для юношей и девиц, что еще не обременены заботами!.. Впрочем, как я понимаю, меж иными этот обычай в ходу и здесь…
Евгения стерпела и этот намек, с улыбкой отметив, что, в таком случае, благородному рыцарю следует избирать дам с особой тщательностью, дабы те потом не перессорились из-за его внимания, ибо при дворе и так в избытке интриг.
– Меня восхищает твое умение рассуждать столь ясно и складно, герцогиня. Впрочем, – Вольф перебил сам себя, словно спохватившись. – Герцог Лините недавно был у меня и у нас состоялся… весьма интересный разговор. Не желаешь ли узнать, в чем его суть?
– Неужели это касается меня, ваше величество?
– Герцог Лините настолько тобой очарован, что вознамерился сделать тебя своей супругой… хотя я не понимаю, как ему это удастся, ведь он, кажется, уже женат?..
Евгения ответила не сразу – выдержала небольшую паузу, чтобы слова ее прозвучали как можно более мягко.
– Вы совершенно правы, мой король.
– И что ты об этом думаешь?
– Боюсь, мое мнение покажется вам возмутительной дерзостью, мой король…
– Но, если ты не выскажешься, я так его и не узнаю, и не смогу оценить.
Вольф смотрел на герцогиню заинтересованно и как будто вполне благожелательно, но Евгения молчала. Поняв причину этого, Вольф взглянул на своего пажа, и тот, поклонившись, оставил их.
Вольф провожал его взглядом до тех пор, пока тот не скрылся в сумраке колоннады, затем вновь обратился к Евгении.
– Что ж, можешь говорить, герцогиня. Надеюсь, теперь ты уверена, что содержание этой – вероятно, весьма деликатной, – беседы останется только между нами? Говори смелей, как говорила бы с отцом или братом, не опасайся ничего.
– Мой король, – осторожно начала Евгения, снова кланяясь ему. Повинуясь лениво-небрежному движению руки, присела на край скамьи. – Прошу не гневаться, если мои слова покажутся несколько… самоуверенными, и помнить, что это обращение женщины, которая видит в своем сюзерене истинного благодетеля. Вам, разумеется, известно, что вот уже несколько лет наш брак с вашим кузеном Оливером Рюттелем не больше чем формальность. Жалкая, отжившая формальность…
– Пожалуй, так.
– Я и мой супруг больше не живем вместе, и союз наш считаться браком не может, ибо в нем отсутствует все, что делает супругов таковыми – близость духовная и телесная. При этом герцог не связан более клятвой и вправе сделать свой выбор, когда пожелает. Памятуя о некоторых обстоятельствах, я не вправе ничего требовать от него, и лишь надеюсь снискать когда-нибудь его милосердное прощение…
– Весьма разумно.
– Но я сочла бы неоценимой милостью, мой король, ваше дозволение на новое замужество.
– Ты действительно этого желаешь? И твой любовник придерживается того же мнения?
Понимая, что в речи короля слово «любовник» прозвучало отнюдь не случайно, Евгения спокойно продолжала:
– Герцог Свен Лините предлагает мне брачный союз и замок Алтегарт, где надеется видеть меня хозяйкой. Я имею основания для уверенности, что буду счастлива. Позволите ли вы мне?..
Вольф молчал, глядя перед собой, словно ему необходимо было время, чтобы осмыслить услышанное. Евгения ожидала его ответа, невольно затаив дыхание.
Наконец он взглянул на нее.