— Обязан обеспечить приятную обстановку и подходящее настроение, изысканное угощение, вина, познакомить с очаровательной хозяйкой…— Он вдруг умолк, как будто что-то вспомнил, медленно повернул голову к Мадлен и пристально посмотрел на нее. В глазах его появилось просительное выражение.
— Мадлен, ты должна была заказать мне билеты в театр на завтра…
Она, казалось, была смущена:
— Но, Виктор, я же тебе говорила — кассы были закрыты. Они открываются только после обеда.
— Да-да, помню,— он кивнул.— И я ответил тогда, что сам этим займусь. Так?
— Точно.— Было такое впечатление, будто она вотвот расхохочется. По всей видимости, она прекрасно знала, что за этим последует.— И теперь ты хотел бы попросить меня о небольшой услуге?…
— Верно.— Он выпрямился.— Господи! Представляешь, Мадлен, я совсем забыл купить вино…
Она притворно тяжело вздохнула, спрыгнула с края стола и подставила руки, как будто приготовившись поймать мяч. Вульф извлек из кармана ключи от машины и точным броском переправил их ей. Мадлен направилась к двери.
— Дюжину,— сказал Вульф.— Шато Мулине урожая 74 года — мсье Феликс, Рю де Бургонь. Скажи, что это для меня, и не забудь захватить счет.
— А что потом делать с машиной?
— Поставь, где обычно. И после этого можешь считать себя на сегодня свободной.
Она кинула взгляд на свои маленькие бриллиантовые часики на узком, негнущемся золотом браслете, надула губки и недовольно тряхнула головой, так что коротко остриженные каштановые волосы рассыпались.
— Между прочим, к тому времени я бы и так уже освободилась. Ну да ладно — а как с ключами?
— Запри машину, а ключи отдай мадам Ляпуш в цветочном магазинчике возле стоянки. Передай ей от меня привет и скажи, что я заберу их,— он взглянул на часы,— без четверти шесть.
— О'кей.— Она сделала шаг к двери.
— Да, Мадлен, и попроси ее сделать букет покрасивее — белые и красные гвоздики,— это для японцев. И счет…
— О'кей, красные и белые гвоздики, и не забыть счет.
— Да, и еще один букет — голубые и желтые ирисы.
— О'кей, голубые и желтые ирисы. И счет?
— Конечно. И кроме того — небольшой букетик красных роз; счета не надо.
Она вопросительно взглянула на него.
— Счета не надо?
— Нет, это тебе.— Он со смехом взмахнул рукой, давая понять, что инструктаж окончен. Стен Винге тоже хихикнул.
— Восхитительно,— сказал он. Потом, слегка помешкав, встал.— Ну, думаю, мне тоже пора — я еще должен проштудировать бюллетень ЕАСТ[3] перед уходом. Боюсь, мамочка будет волноваться.— С извиняющейся улыбкой он вышел из кабинета и так осторожно прикрыл за собой дверь, как будто боялся прищемить хвост.
— Вот видишь — навязался такой тип на мою шею. Ну, ничего, когда-нибудь он действительно зарвется, и тогда, черт подери…
— И тогда, черт подери…? — вопросительно сказал Тирен.
— И тогда уж точно вылетит отсюда. Я как раз собираю материалы…
— Собираешь — что?
— Ну, материалы. Записываю все, что так или иначе можно поставить ему в вину. Сейчас покажу.— Он подошел к столу, выдвинул ящик и достал записную книжку Быстро пролистнув ее, как за несколько минут до этого меморандум, он продолжал: — Я называю эту книжку «Бесчестные свидетельские показания о Винте». Здесь зафиксированы почти все компрометирующие его факты, о которых мне известно,— от нескольких грубых ошибок в справках, подготовленных им для Совета по экспорту и делегации ОЭСР[4], до походов в кино на порнографические фильмы в рабочее время.
— Бесчестные показания?
— Ну да, конечно.— Вульф, казалось, нисколько не был смущен.— Разумеется, не слишком честно и красиво заниматься подобными вещами за спиной собственного сотрудника, однако какой-никакой, но это все же способ избавиться от него. Да, между прочим,— он вдруг просиял,— а как ты думаешь, с точки зрения национальной безопасности — он не представляет никакого интереса?
— Ты имеешь в виду…?
— Вот именно.
— В этом отношении я ничего не могу исключать. Однако хочу тебе заметить, я ведь не из Полиции безопасности. А Винге догадывается, чем ты занимаешься?
— Думаю, что да. Хотя я и пытаюсь все время притворяться.