В другой раз столкнулся с огромным медведем, который пришел на водопой. Зверь погнался за охотником, и Казял пускал в него одну стрелу за другой, пока не поразил в самое сердце. Мясо медведя изжарил на костре, поел, приободрился, но вот беда: колчан пуст, ни одной стрелы не осталось.
«Теперь, если что случится, и лук не поможет», — подумал охотник.
Пройдя через дремучие леса, вышел он к высоким горам. Тут в глубоком ущелье заметил следы человека, обрадовался: видно, мудрецы уже близко.
Присел он последний раз отдохнуть, как вдруг загремел гром, ударила молния, и увидел охотник хозяина горы — дракона. У чудовища было три головы, три пасти — из каждой вылетал огонь.
— Ы-ых, чаш-ш, — зашипел дракон, — так это ты, червь, хочешь вызволить мудрецов и вернуть людям солнце? Вот я тебе покажу солнце — жарко станет.
— Сначала покажи, а уж потом хвались, — сказал охотник, а самому страшно стало. В руке у него только сабля, разве с этаким чудовищем справишься?
— Ну-ка, ударь, — прошипел дракон.
— Баторы первыми не бьют!
— A-а ну, тогда держись!
Ударил дракон хвостом, что тянулся на тридцать верст, охотник в землю ушел по колено. Ударил еще раз — увяз Казял по самую грудь.
— Что, — прогремел дракон, — каково оно, твое солнышко, хорошо греет? — И ударил в третий раз.
Чувствует охотник: конец пришел, вспомнил он наказ матери своей и закричал:
— Мать-земля, вызволяй своего сына!
Тут его будто вытолкнуло наружу. Ударил он дракона саблей — мигом отлетела голова огненная на тридцать верст.
А Казял вынул юсман, что на грудном молоке замешен, съел его и почуял силу великую. Тогда ударил он еще раз — отлетела вторая голова дракона на шестьдесят верст.
Вспомнил тут охотник про чым, глотнул из него молока и в третий раз ударил. Покатилась третья голова дракона на девяносто верст, и потекла по ущелью черная кровь рекой.
Зашагал охотник дальше и вскоре отыскал мудрецов, и те ему очень обрадовались.
Повел их охотник домой, а там уже люди ждут не дождутся. Усадили стариков на высокое место посреди площади, поведали им свое горе.
— Как теперь быть? Холода одолели, хлебушек весь вышел.
— Чтобы снова стало на земле тепло, — сказали мудрецы, — надо вернуть уцелевшее солнце.
— Но как?
— Для этого, — сказал самый старый асчах, — нужно, чтобы оно поверило в наши добрые намерения. Отныне каждая женщина пусть вышивает на своих полотнах три солнца, что когда-то светили земле. Вышивки эти мы назовем хевел-терри — солнечными.
А мужчины должны изобразить светила на своих тамга — знаках. Так мы покажем солнцу, что поняли свою ошибку и раскаиваемся. Тогда, может быть, оно снова взойдет над землей…
Ендимер раскуривал потухшую трубку, а я спросил:
— Что ж, и вправду люди стали вышивать хевел-терри?
— Да, — ответил дед, — с того времени и пошли женские сурбаны. Их повязывали на голову, чтобы солнце увидело вышивку. Но несчастья на этом не кончились. Сбежавшие куштаны вынашивали месть. Стали они насылать на людей крылатых змей.
И опять на помощь пришли мудрецы.
— Надо изготовить огненные стрелы, — сказали они.
За дело взялся охотник. Люди подавали ему стрелы, и он едва успевал натягивать лук. Змеи падали, изрыгая огонь и пепел.
Наконец они дрогнули и повернули назад. А стрелы летели им вдогонку, и ни одна не миновала цели.
Еще над землею стлался дым побоища, а люди вновь собрались на площади, чтобы решить, как им вернуть солнце: мороз все сильней сковывал землю.
— Наверное, солнце не видит наших знаков, — сказали седобородые, — вышивки бледные, а хороших красок у нас нет. Ведь трава эскел, из которой получали краску, зачахла под снегом. Надо придумать, чем заменить траву.
Наступило молчание, все смотрели на кипу верблюжьей шерсти для вышивок, что серела на снегу.
И тогда выступил вперед Казял и поднял руку:
— Я найду краску, такую, чтобы она горела на солнце!
Был он бледен, губы сжаты, а глаза, будто вспыхнувшие зарницы…
И не успели люди опомниться — выхватил охотник из ножен меч и отрубил себе руку… Потом сделал шаг-другой и окропил своей кровью верблюжью шерсть.
Эта шерсть и пошла на вышивки. Стали вышивки такими яркими, так горели на женских платках и на мужских рубахах, что солнце, наконец, заметило их и засияло над землей.
Утихли метели.
Зажурчали в оврагах вешние воды.
Люди радовались весне, ожидая первого цветения, и готовили плуги, чтобы засеять воскресшую землю…