Гленард и Бовард не спеша ехали по утоптанной песчаной дороге. Дождей не было почти неделю, поэтому грязь не мешала передвижению. Лишь легкая пыль поднималась от шагов гнедого коня Гленарда и пегой кобылки Боварда. Вокруг бушевала яркая весенняя жизнь. На холмах цвели полевые цветы, на кустах и деревьях мелкие птицы активно возвещали о своем желании найти себе пару, а крестьяне, только недавно начавшие пахоту, утирали пот со лбов (солнце даже утром светило вовсю) и задумывались о еще нескором полуденном перекусе.
- Как зовут твоего коня, Гленард? - спросил заскучавший в пути Бовард
- Окунь, - отозвался Гленард - Всех моих коней зовут Окунь.
- Правда что ли? - удивился Бовард.
- Да нет, конечно, - рассмеялся Гленард - Шучу я. Я, конечно, обладаю некоторыми странностями, но не настолько, чтобы всех лошадей звать одним именем. Но конкретно этого коня действительно зовут Окунь. Не знаю почему, возможно из за выражения морды.
- А скажи, Гленард, зачем мы на пожар смотреть едем? Ежели само сгорело, то селяне разберутся. Ну, а если пожжёг кто, то енто дело капитана Славия, он пусть дознание и проводит. А мы-то там зачем?
- Честно говоря, не знаю, Бовард. Но делать в замке всё равно нечего, а так хоть, может, что-нибудь интересное найдем. Опять же, с местными познакомлюсь.
- Просто посмотрим и обратно что ли?
- А вот там и решим. Хотелось бы, конечно, следы осмотреть вокруг амбара, но, бьюсь об заклад, селяне там всё очень хорошо затоптали. И когда тушили, и когда на пожарище глазели.
- Ну, вдруг чего интересного осталось...
- А вот сейчас и узнаем, Бовард. Похоже, что это как раз то самое Залесье и есть.
Деревенька, которая показалась из-за следующего холма, называлась Залесьем не зря. Стояла она на краю, почти на опушке леса, который, как Гленард уже знал, простирался отсюда и примерно на пятнадцать километров до реки Морайне и, соответственно, границы Империи. Таким образом, деревня как бы отмечала собой границу между восточной, лесистой, и западной, покрытой холмами, лугами и полями, частями баронства Флернох. Амбар, точнее, то, что от него осталось, а осталось немногое, находился чуть в стороне от дороги, между большим полем и опушкой, на которой росли молодые елки.
Амбар сгорел полностью. Вокруг амбара толпились грустные крестьяне, бегали и галдели перемазанные ребятишки. Бабы и девки стояли поодаль, многие, не таясь, утирали слезы. Вокруг пожарища сурово ходил стюард Арктан, за которым хмуро следовал лейтенант Вацек, изредка пиная разбросанные головешки. Двое солдат сидели на траве чуть поодаль и откровенно скучали.
- Мое почтение, господа, - сказал Гленард, спешившись и подойдя к Арктану и Вацеку.
- И вам наше уважение, господин лейтенант, - отозвался Вацек.
- Что здесь случилось, спрашивать не буду, сам вижу, - продолжил Гленард - А вот что, стало причиной пожара? Уже ясно?
- Похоже случайная искра от какого-то костра, - неуверенно протянул Вацек - Ну, или молния из тех, что шарами летает. Или светлячки в амбаре загнездились. Ничего подозрительного, по крайней мере. Мне здесь делать нечего, и вам, похоже, тем более, уж не обижайтесь.
- Возможно, - кивнул Гленард и развел руками - Но порядок есть порядок. А где староста этой деревни?
- Почтенный Валюк? - спросил Арктан и указал на группу крестьян около пожарища - А вон там, господин Гленард, худой старичок в синих портах.
- Спасибо, господа, - ответил Гленард - С вашего соизволения, я вас на время оставлю. Пошли, Бовард, поговорим со старостой.
***
Староста Валюк был мужиком явно крепким, хотя и не молодым и не могучим с виду. Даже свалившееся на деревню несчастье с виду не подкосило его. Он что-то активно объяснял собравшимся вокруг поселенцам.
- Мое почтение, - сказал Гленард, подходя к крестьянам - Господин староста, я лейтенант Гленард, командир местного отделения Тайной Стражи. Пожалуйте, на минутку, в сторонку поговорить.
- Эт конечно, эт мы с радостью, господин тайный командир, - засуетился Староста и подошел к Гленарду и Боварду. Гленард протянул ему руку, староста неуверенно пожал ее.
- Господин староста, когда сгорел амбар?
- Дык, под утро. На рассвете почти, но еще не рассвело. Конрад, пастух наш, проснулся поранее, ему ж коров выгонять, в окно посмотрел, а амбар уже того... Крыша уже вся занялась. Ну, он на улицу, орать, мы бежать. Да поздно уже, только выбежали, а он уже, знач, обвалился весь. Мигом сгорел, как лучина.
- А что, староста, амбар пустой был что ли?