— Прекрасно, — тихо произнес Демин, снимая шляпу. — Сочетание красоты природы и искусства. Из-зу-ми-ительно! — Он быстро обернулся к Калачникову и спросил: — Кто создал все это?
Он не мог подобрать другого слова. Именно создано, создано талантливым художником, вложившим в свое творение труд, любовь, страсть.
— Позвольте не сразу ответить на этот вопрос, — тихо проговорил Калачников. — То, что вы видите, — традиция… Идемте в дом, отдохните с дороги. Я расскажу вам все по порядку… Все по порядку, не пропустив ничего…
Демин постоял с минуту, а потом пошел вслед за Калачниковым. Он не надел шляпу и все время оглядывался.
— Я готов выслушать ваш рассказ сразу же, — сказал Владимир Федорович.
Высокий куст с гладкой серой корой и перистыми листьями тянулся к свету тонкими прямыми ветвями. Он уже отцвел, и на нем показались крупные, пока еще неспелые гроздья ягод. Но ими явно не был удовлетворен сутулый седой человек. Подслеповато щуря глаза, он бережно пригнул к себе ветвь и говорил, словно имел дело с человеком:
— Не гоже так, не гоже!.. На твоем месте, дорогая, я сыграл бы свадьбу с этим красавцем южанином. Правда, он изнеженный кавалер, а ты терпеливая, все переносящая северянка, но что из того! Наша рябина и приезжий гость, виноград, — удайся дело — был бы чудесный гибрид!.. — Отпустив ветку, старик убежденно продолжал: — Согласен, вы не из одного семейства: рябина из семейства розоцветных, виноград — из виноградных. Но ведь удавались же Ивану Владимировичу межродовые гибриды. Хотя бы рябины и боярышника. А почему со временем нельзя повенчать виноград и рябину? В третий раз не состоялся этот гибрид. А в четвертый, пятый, в десятый раз, возможно, и получится… Наверняка получится!
Старик разрыхлил руками торф около корневища и быстро зашагал по тропинке. Около молодой березки он остановился, нежно погладил ее по белой с черными крапинками и полосками бересте и улыбнулся, как хорошей знакомой.
— Вот тебе, нашей красавице, дать плоды — красивее дерева и на земле не было бы. Да, да, дорогуша! На твои бы ветви что-то золотистое, с зелеными или оранжевыми пятнышками. И розовое подойдет. Что-то среднее между яблоком, грушей, хурмой, лучшее из всего этого!..
Старик торопливо засеменил к стене древней крепости, у подножия которой раскинулись газоны с цветами. Они приятно пахнут, и старик вдыхает воздух полной грудью, словно ему никак не надышаться их ароматом. Он останавливается у грядки, на которой высажено растение, напоминающее луковицу.
— Молодец! — хвалит старик. — Вот взял и выжил один. Самый терпеливый из всех. Братишки-то сдали: пожелтели, засохли. А ты перенес стужу, да еще какую! А ведь немало было споров: гладиолус «триумф» нашей зимы не выдержит. Выдержал! Молодец! А всему причиной…
— Папа! — позвал мужской голос.
Старик обернулся и сердито посмотрел на того, кто помешал ему, но в ту же минуту ему захотелось поделиться (в какой раз!) своей радостью, и он потянул сына за рукав поближе к гладиолусу.
— Посмотри, Николай, посмотри! Растет и растет! Молодец! А каким он будет, когда зацветет…
— Папа, война началась, — осторожно прервал его сын.
Но старик или не дослышал, или не понял всей значимости страшного известия.
— Вынес стужу! И виноград будет расти у нас, Коленька, обязательно будет. Мы эту неженку закалим, а то избаловали его на юге.
— Папа, война! — нетерпеливо повторил сын.
— Какая там еще война? — старик недоверчиво посмотрел на него.
— Немцы сегодня напали.
Старик нервно потирал глаза.
— Немцы? Если немцы… Боже мой!.. Это плохо, сынок, очень плохо! Война будет трудная!..
Он стоял у своего «триумфа» и смотрел поверх крепостной стены, где голубело июньское небо. Солнце полыхало над головой нестерпимо жарко. Казалось, что оно, еще не занавешенное пороховыми дымами, хотело отдать людям всю свою благодать — свет и тепло.
2Посторонний человек мог подумать, что Шелонск жил своей размеренной, спокойной жизнью. В садах женщины собирали ранние сорта яблок. Девочки все еще по привычке украшали головы венками из ярких васильков. Старики, выбрав на реке тихую заводь, закидывали удочки. На липах и каштанах на разные лады распевали птицы (Шелонск всегда славился лесными певчими).