Кристиан стоял у окна, выглядывая наружу. Одна его рука сжимала прут решетки. И вдруг Мэдди стало ужасно стыдно. Как она могла позволить себе даже подумать о том, чтобы оставить его здесь, в сумрачной камере, когда ее долгом перед Богом, кузеном Эдвардсом, перед самим Кристианом, было вывести его на солнечный свет.
Мэдди вставила ключ в замок. Кристиан обернулся. С минуту он смотрел на нее… Такой взгляд было невозможно оценить, измерить… Между ними возникла бесконечность…
Нет, долг здесь ни при чем.
Его голубые глаза жгли ее лицо. Огромные ресницы. Строгие, великолепной формы черты лица. Загадка. Бесконечность и… падение. Все ниже и ниже. Ниже и ниже. Как во сне.
Кристиан перестал сверлить Мэдди устрашающим взглядом, утопив его в своих роскошных черных ресницах. Затем он посмотрел в сторону. Как только она вошла в комнату, Жерво сразу сделал шаг назад, словно хотел сохранить определившуюся между ними дистанцию.
— Я пришла за тобой, — произнесла Мэдди, сделав неуверенный жест рукой в сторону двери. — Пойдем в сад. Слабая улыбка исказила его губы. Он ничего не ответил.
— На прогулку. В сад, — повторила она, настежь распахивая дверь. — Ты пойдешь?
Кристиан сделал галантный жест, давая ей понять, что он выйдет из камеры только после нее.
Жерво уважал ее сдержанность и не настаивал, чтобы она подошла к нему поближе. Он смирился с ее ролью проводника и мягко ступал следом за ней по гравию дорожек среди многочисленных кустов роз.
Мэдди шла довольно быстро, обходя свисавшие на дорожку цветы, иногда наклоняясь, чтобы собрать опавшую листву и вырвать замеченные сорняки. Цветение роз было в самом разгаре, даже от легкого прикосновения с кустов обильно сыпались лепестки.
Кристиан представил ее роскошным цветком, который точно так же может упасть к нему в руки. Розы, склонив экстравагантные головы, соглашались с его мыслями, но Мэдди оставалась чопорной и неприступной, скрывая лицо под широкими полями шляпки.
Он не видел ее глаз, и все-таки напряжения особого не чувствовалось. И в этом была ее заслуга. Мэдди прошла до конца аллеи и остановилась. Здесь же была скамейка, усыпанная опавшими листьями красноватых оттенков. Она не села, а стала вдруг внимательно изучать листву, словно в этом состояла ее обязанность. Кристиан пошел к ней, медленно передвигаясь по укромной аллее, ощетинившейся с двух сторон длинными розовыми шипами.
Мэдди обернулась. Она все поняла.
И очень испугалась. Она затаила дыхание. Небольшой малиновый листочек ловко увернулся от широких полей шляпы и устроился на ее плече.
Кристиан протянул руку и прижал листок пальцами.
Мэдди в напряжении замерла. Близость его руки она чувствовала всем своим телом. Он выждал паузу… Прикосновение казалось таким же легким, как и тот поцелуй…
Краска залила ее щеки. Ожидание. Ее карие глаза за трепетными ресницами, казалось, изменили цвет и стали золотистыми. Она смотрела с ужасом и восторгом. Кристиан убрал руку и отступил назад.
Качнув головой, Мэдди быстро прошла мимо него. С какой-то внутренней загадочной улыбкой Кристиан направился следом за ней.
Свободна… С его согласия. С его соизволения. Значит, в нем еще остались силы, раз он имел возможность удержать ее, если бы захотел, мог поцеловать ее под осыпавшейся листвой…
Мэдди решила больше не задерживаться в саду и вышла прямо к воротам. Кристиан неспешно двигался за ней, не уменьшая образовавшейся дистанции. Им овладело чувство лени и расслабления. За воротами сада находился просторный внутренний дворик, до отказа забитый душевнобольными и их охранниками. Ближе всего к Кристиану оказался сумасшедший, который жил на другой стороне коридора. Безумца вел на привязи Обезьяна.
Кристиану сразу не понравился дворик, живо напомнивший ему арену цирка, по которой бегают дрессированные животные под руководством хлыста своего хозяина. Кристиан остановился в воротах. Мэдди прошла далеко, а звать ее криками не хотелось.
Им неожиданно овладела апатия. Он стоял на месте и, обшаривая двор взглядом, искал Мэдди. Обезьяна и сумасшедший приближались, загораживая дорогу. Безумный беспрестанно покачивал головой, натягивал веревку и что-то бормотал себе под нос. Обезьяна наклонился к уху своего подопечного. Сумасшедший тут же взглянул на Кристиана. Пустые глаза, пустой взгляд, ледяной…
— Эй, а кто за этим смотрит! — хрипло крикнул Обезьяна, поравнявшись с Жерво.
Кристиан на какую-то долю секунды различил вдали Мэдди. Вдруг вблизи раздался истерический вопль, от которого заложило ухо! Не успел Кристиан ничего понять, как на него откуда-то обрушился сильнейший удар. Кто-то схватил его за воротник и потянул вниз. Галстук превратился в красную удавку на шее. На секунду он увидел над собой лицо сумасшедшего. Тот что-то визжал и беспрерывно колотил Кристиана кулаками по голове и лицу.
Жерво стал бороться. Он схватил подбородок буйного и стал отталкивать его от себя. В спину ударила сильная боль. Кристиан рассвирепел. Он изловчился и нанес мощный удар кулаком психу прямо в лицо, но тот, однако, никак не отреагировал. Крючковатые руки раздирали Кристиану горло. Псих испустил победный вопль, когда его пальцы сомкнулись кольцом на шее Кристиана. Клацнули зубы. Очевидно, он и их вознамерился пустить в ход… Кристиану удалось подмять психа под себя. Он присел на колени и провел короткую серию ударов крепко сжатыми кулаками.
Хватка на его горле заметно ослабла. Кристиан ударил еще пару раз. Кулаки погружались во что-то мягкое, податливое. Видимо, псих уже потерял чувствительность и готов был потерять сознание, если уже не потерял… Кристиан прочно сидел на коленях и продолжал бить. Спина дико болела. Он тяжело, с хрипами дышал и месил подмятого под себя врага. Он ненавидел этого сумасшедшего, чувствовал к нему отвращение и страстно желал избавиться от кошмара… Даже если для этого пришлось бы превратить врага в бесформенную окровавленную кучу мяса…
Но тут явился Обезьяна. Сильные руки схватили Кристиана за плечи. Отовсюду к месту драки сбегались люди. Кристиан окончательно потерял из виду Мэдди. Все его тело горело и разламывалось от боли. На языке он чувствовал вкус крови.
Бросила меня!
Вот уже четверо охранников оттаскивали его от психа!
Мэдди!
Когда она вдруг появилась в поле его зрения — наступил второй шок. Не было, не было — и вдруг появилась! Он смотрел на нее с упреком, горечью и болью.
Бросила посреди этой гадкой пустыни! Мэдди! Бросила! Обрекла на драку со зверем! На драку, в которой сам становишься зверем! Дьявол! К черту тебя, Мэдди! К черту! Бросила!..
Мэдди словно лишилась дара речи. Она стояла на месте, не чувствуя своего тела и боясь пошевелиться. На нее устремился дикий взгляд. Она заметила, что у Кристиана сильно рассечена губа и из раны обильно сочится кровь. Разорванная на три лоскута рубашка выбилась из жилета. Ларкин распорядился, чтобы его утащили в дом.
— Вы его слишком далеко от себя отпустили, мисс, — грубовато заметил он.
— О Боже… — прошептала она.
— Он набросился на моего пациента, как бульдог. Без всяких провокации. Вы видели, как он бил его?
Мэдди не видела, как все началось. Она обернулась только тогда, когда тот несчастный истошно заорал. Настолько душераздирающе, что от его вопля кровь стыла в жилах. Они с Жерво стали кататься в пыли и… Да, Жерво бил его… Бил даже тогда, когда тот уже затих.
— Доктору не стоит знать об этом, мисс.
Мэдди было трудно говорить, да она и не сразу поняла, о чем ее просили.
— О таких случаях мы стараемся никому не говорить. А в дальнейшем старайтесь не отходить от него так далеко.
— Хорошо, — прошептала Мэдди, глядя, как Жерво заталкивают в двери дома.
Ларкин положил руку ей на плечо.
— Теперь понимаете, мисс, почему мы не выдаем буйным хорошую одежду? — Он ухмыльнулся. — Мы знаем, что делаем, мисс. Не так ли?