Его лицо замерло. Мэдди смотрела в другую сторону от него, на актрис, на сцену.
Он поднялся:
— Все это довольно длинно. Давай поедем.
В это утро визитные карточки переполнили серебряный поднос в холле. Экипажи останавливались один за другим на несколько минут около их дома, а потом продолжали свой путь, когда их седоки возвращались от дверей. Каждый час Кальвин доставлял в библиотеку новую пачку карточек.
Мэдди, сидящая напротив Кристиана за его письменным столом, громко читала имя на каждой карточке. Потом, в соответствии с его замечаниями, она откладывала их в ту или иную сторону.
Между сортировкой карточек она писала под диктовку и смотрела, как он работал со счетами. И каждые полчаса Кальвин возвращался снова с новым букетом цветов для нее.
Все началось до завтрака — непрерывный поток цветов — тюльпанов, сладко пахнущих нарциссов и многих других — срезанных, в горшках, в корзинах, один больше другого. До тех пор, пока библиотека не превратилась в сад. И цветы переместились в соседнюю комнату.
К ужасу Кристиана, Мэдди казалась совершенно невозмутимой. Она в течение всего дня беззвучно наблюдала за цветочной презентацией, спокойно приказывая Кальвину оставлять их снаружи.
Но когда два дюжих лакея с помощью мальчиков-слуг внесли пару огромных кадок с посаженными в них апельсиновыми деревьями, она, наконец, прикрыла руками рот и закрыла глаза.
— Что это за хитрости? — воскликнула она сквозь пальцы.
— Вам просили передать, миссис, — ответил Кальвин. — Владелец питомника. В случае вашего одобрения он хотел бы, чтобы вы посадили их в саду или в оранжерее, которую специально построят.
Мэдди покосилась на Кристиана.
Он был достаточно невозмутим. Когда слуга вышел из комнаты, Жерво подошел к одному из деревьев и отломил ветку. Она наблюдала за ним, будучи не в состоянии понять, что он собирается делать.
Он взял красивую пушистую ветку и, покрутив ее, подошел к ней. Остановившись, словно раздумывая, что делать с ней дальше, Кристиан засунул ее себе за ухо.
— Мило? — он положил свою руку на голову и повернул ее так, чтобы лучше показать свое ухо.
Она засмеялась. Бедная простушка, девочка-Мэдди, смеющаяся над подобным. Бедный, сумасшедший Кристиан, доведенный до такого.
— Я знаю, что ты делаешь, — сказала она.
— Мне к лиц… я выгляжу мило.
— Ты задабриваешь меня, даря мне драгоценности и цветы.
Он стряхнул ветку из-за уха, поймав ее рукой.
— Разве это дело?
Ее щеки порозовели. Она заморгала.
— Какое дело.
— Быть… прелестнее!
— С какой целью?
Кристиан пожал плечами.
— Итак… не стоит спать… в гардеробной.
Она оглянулась на цветы, которые заполнили весь кабинет.
— Такая затрата… только для того?
С веткой, зажатой между пальцами, он ласково провел по тыльной части ее руки.
— Только?
Мэдди густо покраснела.
— Я никогда не указываю тебе, где надо или не надо спать. Это не должно меня касаться.
— Теперь ты должна сказать мне… ты хочешь меня сейчас?..
— О, — взволнованно произнесла она, — прямо сейчас?
— Ты говори. Скажи… что хочешь меня.
Она растерянно посмотрела на цветы и тихо ответила:
— Я не знаю.
— Не знаешь, Мэдди? — мягко переспросил он.
— О, почему ты так торопишься, — она выдернула свою руку. — Я не должна.
Кристиан почувствовал уверенность. Это была очень знакомая ситуация: девушка, которая не должна, но совсем не против. Поэтому Жерво предпринял ловкий стратегический ход — на время отказался от своих попыток. Он станет терпеливым.
— Очень хорошо, — сказал он, направился к своему столу и сел за работу. Наступила тишина. Через некоторое время он поднял глаза: — И еще одно. Еще… тоже. Через месяц мы даем бал на пятьсот персон. Он пододвинул к ней карточки с приглашениями на бал. — Приглашения… этим.
Кристиан не пришел в ту ночь, как и в ночь до этого. Мэдди оставалась одна, думая о предстоящем бале и о том, что она скажет Кристиану. Она хотела рассердиться на него за эти новые экстравагантные хитрости: цветы, драгоценности. Но не могла. Она чувствовала, как все сильнее запутывается в расставленных им сетях.
Утром они опять работали вместе в полной цветов библиотеке, распутывая вместе коммерческие аферы Жерво. Кристиан работал с большим усердием, но к полудню его язык начал заплетаться. Он нетерпеливо захлопнул все книги.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказала она, видя, как он в очередной раз безуспешно пытается пересчитать деньги. — Тебе трудно это сделать.
— Не трудно, — он откинулся на спинку кресла, — просто это… Это ускользает от меня… Уходит. Как будто пытаешься работать и… слушать разговор. — Жерво откинул голову назад и закрыл глаза руками. — Я не глупый.
— А я и не говорила, что ты глупый, — прошептала Мэдди. Он тяжело вздохнул и опустил руки, продолжая смотреть в потолок.
— Я чувствую себя глупым… чертов идиот, — выругался он.
Мэдди смотрела на край своего стола, закатывая и раскатывая кончик бумаги.
— Кристиан, — сказала она, глядя на свои пальцы, — приходи сегодня вечером ко мне. Несколько мгновений он не шевелился. Потом поднял голову и сцепил руки за головой, безмолвно наблюдая за Мэдди.
— Зачем ждать? — Жерво улыбнулся, — я здесь. Сейчас.
Глаза Мэдди расширились, она растерянно переводила взгляд с бумаг на него и обратно.
— Ты легкомысленный, — сказала она. Он тихо засмеялся. Мэдди подумала, что будет благоразумнее, если она отодвинет свой столик в сторону. Она начала аккуратно складывать бумаги в стопки. Когда Жерво поднялся, она выронила чернильницу, он поймал ее и медленно поставил на стол.
— Легкомысленный? — переспросил он с изумлением.
— Я думаю, что Кальвин уже приготовил ленч!
— Позже.
— Но сейчас уже время ленча. Я еще не сказала… — она не закончила фразу, так как он подошел сзади и начал целовать ее в шею.
— Ты согласна; Мэдди? — прошептал он. Она вздрогнула от его горячего дыхания.
— Но ведь сейчас день! — прерывисто прошептала она. Он опять засмеялся:
— Я не спрашиваю время. — Едва прикасаясь пальцами к шее, его рука скользнула к пуговицам на платье. Мэдди почувствовала, как расстегнулась одна из них.
— Кальвин, — отчаянно прошептала она, — он сейчас придет.
Расстегнутая последняя пуговица оголила спину.
— Тебе нужно отдохнуть, — механически повторяла она фразу, чувствуя, как властно и нежно ласкал он ее тело, а руки его опускались все ниже и ниже.
— Тебе нужно… вы должны… отдохнуть, — слабо повторяла она.
— Я еще не слышал ответа, — сказал Кристиан, — Ты хочешь меня, Мэдди?
— Ты… — от легкого стука в дверь она запаниковала.
— Да, — ответил Жерво. Он стоял, загораживая собой Мэдди. В дверях появился Кальвин.
— Ленч, ваше превосходительство.
— Оставь здесь, — безразлично отозвался Жерво, продолжая ласкать жену прикосновениями пальцев, доставляя ей острое наслаждение.
— Хорошо, ваша светлость, — поклонился дворецкий и удалился.
— Теперь, — сказала Мэдди, пытаясь натянуть на себя спадающее белье, — ты должен иметь чувство благоразумия. Не здесь.
Его рука скользнула под расстегнутый корсет и сжала ее грудь. Она судорожно глотнула воздух, испытав сладкое чувство возбуждения.
— Хочешь, — прошептал он ей в ухо.
— Они придут, — простонала она, — они придут, они придут, они придут…
Его руки сильнее сжимали ее.
— Хочешь?
Послышался шум возле двери. Она попыталась оттолкнуть Кристиана, но он еще сильнее сжимал ее в объятиях. Он подтолкнул Мэдди к глубокому проему между книжным шкафом и кабинетом. Потом он отпустил ее, оставив стоять обнаженной. Когда дверь открылась, Жерво взял с полки книгу и стал внимательно рассматривать страницы, поглядывая на слуг. Мэдди слышала звяканье ложек и тарелок, видела снующие туда-сюда белые носки прислуги. Она боялась, что ее видят, хотя ее закрывали широкие плечи Жерво. Кристиан перевернул страницу.