– Христианский брак? – возмутился Карпентер. Будучи ниже ростом, чем преподобный отец, сейчас он казался выше его благодаря своему гневу. – Вы втрое старше девушки, негодяй! Только посмотрите на это дитя! Вам нужно стыдиться уже того, что вы думаете о возможности затащить малышку в свою постель!
Миссионер пожал плечами.
– Лучше юная невеста, нежели юная грешница, – заметил он и направился к Киттен. – Ну, скажи же что-нибудь на это, моя красавица. Станешь ли ты с Божьей помощью моей верной женой?
Киттен попятилась.
– Нет! – прошептала она. – Нет, я…
Она искала возможность убежать, а преподобный Мортон не сводил с нее взгляда, словно кошка с мыши. Если она попятится еще на шаг, то прижмется к стене одного из домов… В конце концов она рванулась вперед и едва не налетела на женщину маори в плаще. Киттен извинилась и хотела было бежать дальше, но тут на плечи ей легли тяжелые теплые руки. Женщина велела ей остановиться, затем махнула рукой, и между Киттен и преподобным вмиг выросли трое могучих воинов маори.
Те Пуаха обернулся к Карпентеру и вопросительно посмотрел на него.
– Друг Ка-пин-та? – поинтересовался он.
Карпентер вздохнул.
– Не совсем, – ответил он. – Но не нужно причинять ему вреда…
– Дочь вождя говорит, он должен уйти! – заявил воин маори. – А девочка пусть остается. Если ты хотеть, мы давать тебе деньги за то, что ты ее отпускать.
Киттен не поверила своим ушам и с благодарностью взглянула на свою спасительницу, а Карпентер начал переговоры. Он наверняка был не прочь избавиться от миссионера, но нельзя ведь просто так прогнать в глушь белого человека. Он, конечно, отдал бы Киттен дочери вождя бесплатно – или за очень скромную сумму, – но Мортона нужно было где-то разместить до утра.
Киттен перестала обращать внимание на мужчин, когда женщина вдруг обратилась к ней.
– Ты ингоа? – спросила она.
Киттен испуганно уставилась на нее. Это слово не входило в число тех, которым Карпентер учил по дороге преподобного отца.
– Я Те Ронга. – Женщина терпеливо показала на себя, затем на Киттен. – Ты?
– Как тебя зовут? – помог девочке Те Пуаха.
Киттен глубоко вздохнула. Она поняла жест женщины, но ей так надоело ее прозвище! Если теперь она взрослая – как бы там ни было, детство ее уж точно закончилось, – то ей понадобится взрослое имя. К сожалению, ничего подходящего на ум не приходило.
– Кэт, – наконец сказала она. Киттен вполне могло превратиться в Кэт.
Те Пуаха рассмеялся.
– Поти! – перевел он и указал на толстую трехцветную кошку, которая вылизывалась на пороге одного из домов. – Это ведь кошка, верно? Мы называем их поти.
Девочка кивнула.
– Поти, – повторила она, улыбнулась и указала на себя.
Маори захихикали и захлопали в ладоши.
– Хаэре маи, Поти! – Те Ронга нарочито поклонилась, показывая, что это формула приветствия. – Хаэре маи в племя нгати тоа.
Кэт недоуменно оглядывалась. Неужели ее действительно приглашают остаться? На правах члена семьи? Она колебалась, но ее убедили улыбающиеся лица Те Ронги и всех остальных женщин племени. Девочка вдруг вспомнила о Линде Хемплмен. Может быть, эти женщины и выглядят непривычно, их одежда и язык совсем не такие, как у изысканных немцев, но они не менее дружелюбны – и, вне всякого сомнения, совершенно честны.
Кэт сделала глубокий вдох.
– Киа ора, Те Ронга! – произнесла она.
«Санкт-Паули»
Рабен-Штейнфельд, Гамбург Байя – Бразилия Нельсон – Новая Зеландия (Южный остров)
1842–1843
Глава 1
Так рано, как в этом году, зима давно не приходила. Снег и лед уже осложняли жизнь обитателей Рабен-Штейнфельда, а ведь ноябрь только начался. Тонкая поношенная куртка Карла не спасала его от холода и влаги, его штаны и ботинки насквозь пропитались ледяной водой. Карл тяжело дышал и проклинал погоду, в том числе и потому, что снова начался снегопад – как раз после того, как он расчистил подъезд к дому вдовы Крузе. Женщина, конечно же, ужасно рассердилась из-за этого: а вдруг она, чего доброго, завтра снова поскользнется? Выпавший снег она сочла достаточным поводом для того, чтобы вполовину урезать зарплату Карла, словно это молодой поденщик был виноват в том, что стихия так разбушевалась. А фермер Фрисманн, которому он помогал восстанавливать обрушившийся под наметенными сугробами сарай, рассчитался с ним продуктами, причем не салом или колбасой – он решил отделаться от Карла мешком муки и парой картофелин.