— Прошу, открой глаза, Обито… — Адзисай стёрла скатившуюся слезу и, не желая рыдать прямо в палате, вышла прочь.
***
Тёплый летний денёк. Солнце светило всей своей мощью, а мягкий ветер играл с невесомыми больничными занавесками. За окном было шумно: неподалёку от клиники располагался детский сад, а в это время малыши как раз должны были выходить на прогулку. Смех снаружи резко контрастировал с меланхоличной атмосферой в палате. С лёгким скрипом дверь отворилась и внутрь вошла бледная девушка: её светло-лимонные волосы, выбивавшиеся из причёски, казались даже слишком живыми на фоне сероватого цвета кожи и потускневшей лиловой радужки.
— Адзисай, ты уже пришла? — поинтересовалась ещё одна гостья, всё это время неподвижно сидевшая у кровати бессознательного пациента.
— Да, Рин, спасибо. Ты, наверное, устала, поэтому иди пока отдохни.
— Да… Спасибо, — посетительница вежливо поклонилась и покинула комнату. В тот день Яманака искренне стремилась спасти напарницу, поэтому никогда не пыталась её ни в чём обвинять, но отчего-то Нохаре было неудобно смотреть девушке в глаза.
Адзисай приступила к привычным действиям, уже походившим на повседневную рутину: положить новый букет цветов на прикроватную тумбочку, забрать старый, сменить воду в вазе. Когда девушка вернулась из коридора, выбросив увядшие цветы, она увидела уже, казалось, невероятное.
Юноша, что больше недели подавал лишь слабые признаки жизни, сейчас отчаянно пытался пошевелить рукой. Отвыкший от своего же тела, он смог лишь скинуть её с койки: теперь ладонь и предплечье безвольно повисли в воздухе.
— Обито! — Адзисай хотела было кинуться к пострадавшему, но, сдержав секундный порыв, метнулась за медсёстрами.
Далее было слишком много всего: медицинский персонал начал мельтешить вокруг больного, стараясь оценить его состояние. Не прошло и пары минут, как подоспели врачи, которые взялись за Учиху всерьёз. Адзисай оставалось только дожидаться, пока все необходимые процедуры будут улажены…
«Тук-тук» — постучала Яманака, не желая смущать внезапным визитом только очнувшегося друга. На дворе был вечер, поэтому в помещениях уже горели синевато-белые лампы.
— Входите, — слабый, но такой знакомый голос. Обито сидел на постели, немного рассеяно глядя на опускающиеся на селение сумерки.
— Как ты себя чувствуешь? — Адзисай присела напротив и взволнованно коснулась предплечья юноши. Почему-то ей показалось, что он попытался отпрянуть, но девушка тут же отогнала от себя сомнительные мысли.
— Хорошо. Врачи сказали, что в ближайшие дни придут результаты анализов и, если всё будет нормально, меня выпишут.
— Вот как… — вздох облегчения, — Я рада. Правда… я очень рада.
Что-то болезненно горячее полилось по щекам. Терзания, разъедавшие изнутри, начали постепенно испаряться, принося за собой обжигающие капли слёз. Адзисай лихорадочно пыталась избавиться от непрошеной сырости, но в итоге просто размазывала влагу.
— Прости… Я… Я просто… — обрывки фраз перемежались с громкими всхлипами, — Когда ты прикрыл меня… Я думала… Ты больше не проснёшься… Обито, я…
— Н-не плачь, — Учиха ощутил неловкость из-за происходящего и неуклюже погладил девушку по голове. Так они провели какое-то время. Первой прервала паузу Адзисай:
— Извини, что-то я разошлась, — она достала из кармана салфетку и принялась приводить себя в порядок. Выглядела Яманака сейчас действительно неважно.
— Н-ничего, всё нормально, — юноша натянуто улыбнулся, но эмоции его оставались какими-то затуманенными. Он ещё какое-то время промолчал в неуверенности, но всё же рискнул озвучить то, что его так беспокоило, — Прости, но кто ты?
Адзисай закричала. Так протяжно и жалобно, словно только что потеряла нечто очень дорогое. Она принялась остервенело оттягивать иссохшие за эти дни волосы, упав на колени и содрогаясь в истеричных конвульсиях. Только медсёстры, сбежавшиеся на звук, смогли успокоить вмиг одичавшую девушку.
Комментарий к Свиток 6. (Не) потерять
* Букет гортензий у постели больного — исключительно художественный вымысел. Не повторять! В Интернете пишут, что цветы типа гортензий, мимоз и примул активно поглощают кислород, поэтому их не рекомендуют, например, дарить беременным, так что к постели больного их тоже ставить не стоит.
========== Свиток 7. Воспоминания ==========
Комментарий к Свиток 7. Воспоминания
произведение создано исключительно в развлекательных целях. Все права на локации, мир и персонажей «Наруто» принадлежат оригинальному правообладателю.
Опустошённость. Тщетность. Вакуум. Ничто.
После того дня Адзисай стала ощущать себя бездонной чёрной дырой, засасывающей переживания всех вокруг. Любые малейшие проявления мимолётной радости и глубокого горя, безудержного веселья и колкой обиды — она впитывала всё, словно губка. Будто путник, заблудившийся в горах и отчаянно пытающийся найти выход. Но выхода не было: Учиха Обито утратил все воспоминания о «Яманаке Адзисай».
Самым болезненным было то, что забыл друг только её*. Он прекрасно помнил основы тайдзюцу, мог призвать Огненный шар, узнавал в лицо своих напарников и наставника, бабушку, по именам перечислял всех одноклассников времён Академии. Но девушки-гортензии словно никогда не существовало.
При виде «Цветов Яманака» Обито лишь неуклюже улыбнулся, явно не понимая, для чего врачи привели его в такую даль. Когда видел Адзисай, навещавшую его в больнице, никак не находил нужных слов, чтобы начать разговор, а она чувствовала его стеснение. Врачи ничего не могли сделать. Даже дядя, проникнув в сознание к Учихе, лишь развёл руками: события, касающиеся Адзисай, были сокрыты в самых чертогах разума — всё ещё не стёртые полностью, но уже недоступные для самого шиноби. «Такое случается, особенно после контузии» — вторили ниндзя-сенсору медики.
Ей же оставалось только ждать. Пытаться как-то вернуть утраченные осколки памяти: навещать Обито, пока тот восстанавливался, приносить ему вещи, напоминающие о совместном прошлом. И Адзисай поначалу честно пыталась — приходила к нему в любую свободную минуту, дарила ароматные букеты, рассказывала о разных глупостях из детства. В ответ же не было ни-че-го. Юноша оставался всё так же безучастен, хотя и пытался сымитировать какие-то успехи. Однако Адзисай ощущала тщетность его попыток: отчуждённые эмоции друга не изменялись ни на минуту.
Вскоре девушка сдалась. Она перестала приходить в клинику, но через день отправляла туда свежие цветы, каждый раз разные: сначала — васильки, которые Обито дарил Рин на День рождения, затем — ирисы, которые он часто брал для своей бабушки, и гортензии — лиловые, розовые, белые, зеленоватые.
«Пожалуйста, вспомни меня Обито» — молилась девушка каждый раз, отдавая ароматную охапку медсёстрам, чтобы те передали подарок больному. И каждый раз на её полный надежд взгляд медперсонал лишь отрицательно качал головой. Тогда Адзисай стала потихоньку закрываться от мира, становясь лишь сторонним наблюдателем собственной жизни — полная пустота внутри усилила проклятую способность до невозможности. Девушка начала впитывать чужие переживания с новой силой, будто норовя заполнить зияющую дыру в своём сердце.
Был обычный будний день. Ниндзя торопились скорее отправиться на миссии, в то время как безмятежные малыши, не обременённые пока проблемами взрослой жизни, резвились на площадке садика. Их радостные возгласы отозвались в «пустой» Яманаке лёгкой приятной тенью.