Неужели стареет? Хотя ведь нет еще и сорока… Или уже перешел свою планку и теперь может держаться только на мастерстве?
А может, причина куда прозаичнее и кроется в той разнице денежных призов, которые положены победителю и проигравшему. Как-никак пятьсот тысяч долларов! Тут будешь осторожным!
Ямаока усмехнулся, подумав о том, что в эту самую минуту и сам Роберт Фишер может вот так же сидеть и разбирать именно эту партию. Только, наверное, все-таки несколько иными глазами…
Как и многочисленные поклонники великой игры во всем мире, Ямаока искренне сожалел о том, что этот без малейшего преувеличения шахматный гений так, в общем-то, бесславно ушел куда-то в тень. А ведь кому, как не ему, так ласково и ярко светило шахматное солнце…
Только представить себе, какие их ожидали бы матчи, останься Фишер в шахматах! Фишер — Карпов! Фишер — Каспаров! А как бы эти встречи обогатили древнюю и вечно молодую игру?
Но… уже не обогатят…
А может, и он сейчас в Нью-Йорке? И из зала наблюдает за баталиями претендентов?
Хотя нет, вряд ли! Ведь если бы так никем и не побежденный чемпион мира появился в зале, где сражались сейчас Каспаров с Анандом, в прессе, да и не только в ней, началась бы самая настоящая истерика.
Да и не любит он общество. Настоящий затворник.
Впрочем, таким и должен быть настоящий мастер своего дела. Шахматы, как и любое настоящее дело, не прощают раздвоенности…
Неожиданно раздался звонок в дверь, и никого не ждавший Ямаока бросил взгляд на часы. Половина десятого…
— Не ожидал? — усмехнулся Симодзава, а это был он, входя в квартиру.
— Да нет, признаться! — развел руками Ямаока. — Проходи Кихэйдзи! Чай, кофе, пиво?
— Чай! Время у нас еще есть!
— Для чего это? — подозрительно взглянул на приятеля Ямаока, уже догадавшийся о том, что вечер за шахматами так и останется мечтой.
— Для того, Каматаро, — пояснил помощник, — чтобы через час быть на улице Марануоти! Двадцать минут назад мне звонил «Пион» и сообщил, что именно на эту улицу приедет курьер с Хоккайдо. Что он привезет, он не знает. Но предупредил, что этой акции придается важное значение! Группа захвата будет там через десять минут. Кто знает, может, и она пригодится!
— Ладно, — кивнул Ямаока, разливая чай, — по-смотрим!
— Разбираешь? — подходя к шахматам и взглянув на позицию, спросил Симодзава.
— Хотел разобрать! — усмехнулся Ямаока. — Но вы, уважаемый господин помощник, с вашими «Пионами» сделаете все возможное и невозможное, дабы только лишить измученного начальника такой маленькой радости!
— И как тебе? — бегло просматривая комментарий, спросил Симодзава, который и сам бы с удовольствием посидел часик другой за доской.
— Не знаю, — пожал плечами Ямаока. — Какое-то двойственное впечатление!
— Ты знаешь, у меня тоже! — воскликнул Симодзава. — Как будто это не тот Каспаров!
— А может, все дело в сопернике? — Указывая рукой на кресло, взглянул на него Ямаока. — Ты же знаешь старую поговорку, гласящую, что любой мастер играет так, как это позволяет ему противник…
— Ты хочешь сказать, что Ананд сильнее Карпова?
— Не в этом дело, Кихэйдзи…
— А в чем же?
— Во времени! Я уверен, что даже такие гиганты, как Каспаров и Карпов принадлежат своему времени. Конечно, все они остаются в истории шахмат и даже вписываются в их историю золотыми буквами, но принадлежат только разному по длительности отрезку времени… К тому же, насколько мне известно, Каспаров последнее время, не встречая, видимо, достойных противников, несколько отошел от шахмат, полагая, что достаточно и того, что у него есть…
— Мне тоже так кажется, — допил свой чай Симодзава и взглянул на Ямаоку. — Пора, Каматаро!
— Да, — поднялся тот из-за стола, — едем!
На улице Марануоти Ямаоку с помощником ждала не только группа захвата, но и технические эксперты. На этот раз электронщики.
Ямаоке не очень-то хотелось ломиться в закрытую дверь. В данном случае он предпочел бы действовать совсем по-другому. Дать фигурантам встретиться и потом установить за каждым из них слежку. Но сделать это сейчас он не мог. Слишком рискованно. Ведь никто не знал, какие инструкции у этого курьера.
Хорошо, если он поедет к себе на Хоккайдо! А если нет? А если его еще к тому же прикрывают, как это бывало в подобных случаях не раз. Что тогда? Побоище, которое еще неизвестно чем кончится, или исчезновение курьера? Да и где гарантии, что этот Асио заговорит? Особенно если он работал на Инагаки или Кумэду. В конце концов, тюрьма не самый худший выход для таких людей, ибо и там они будут жить припеваючи благодаря заботам все тех же оябунов. А раскрой Асио только рот, и ему не поможет уже ничто. Если только пожизненное заключение в одиночной камере, которой ему никто никогда не даст…