Через полчаса в ресторане появился Ёритомо Иэнага, великолепно развитый молодой человек лет тридцати, с лицом будто сошедшего со средневековой гравюры самурая. Его боевики остались на улице.
Сев метрах в десяти от «пограничника» с его компанией, Иэнага заказал легкий ужин.
Ёритомо Иэнага не только был похож на самурая внешне. Он и в душе был настоящим самураем. Его дед служил в третьем отряде особого полка камикадзе и погиб в сорок пятом году, врезавшись на торпеде в американский миноносец. В семье Ёритомо всегда царил дух Ямато, и мальчик чуть ли не с рождения грезил подвигами. Он рано начал заниматься кендо, дзюдо и каратэ, и уже очень скоро его сверстники стали избегать с ним даже товарищеских по-единков.
Когда ему исполнилось шестнадцать лет, его родители погибли в автомобильной катастрофе.
А еще через год его «нашли» люди из «Кавагиси-гуми». Он быстро обратил на себя внимание самого Инагаки, вызвавшись покарать предателя и зарубить его в жестокой схватке на деревянных мечах. Очень скоро он стал лейтенантом…
Через два часа застолье кончилось, и «пограничник» простился с друзьями. Иэнага быстро догнал его.
— Простите, — негромко проговорил он, когда «по-граничник» был на расстоянии вытянутой руки, — у вас не найдется сигареты?
— Да, — поворачиваясь к Иэнаге, произнес тот, — найдет…
Договорить он не успел. Коротким ударом в солнечное сплетение Иэнага положил «пограничника» на песок, и в следующее же мгновение из темноты выскольз-нули трое якудза…
Когда «пограничник» пришел в себя, он, к своему изумлению, увидел себя сидящим на заднем сиденье какой-то машины в окружении незнакомых ему людей…
Привезя «пограничника» на одну из принадлежавших «Кавагиси-гуми» квартир, Иэнага сразу же приступил к допросу.
— Как вас зовут?
— Ариката Огава, — облизав ставшие вдруг сухими губы, хрипло ответил «пограничник».
— Что ж, будем считать, что познакомились, — усмехнулся Иэнага. — А теперь я буду вас спрашивать, а вы мне отвечать. Но только честно… Договорились?
— Все зависит, — неуверенно произнес Огава, — от степени моей компетентности в интересующих вас вопросах…
— Ну, в вашей компетентности, — насмешливо ответил Иэнага, — мы уверены… Так как, будете отвечать?
— Спрашивайте, — с какой-то отчаянной решимостью проговорил Огава, понимая, что шансов у него практически нет и этот самурай не пощадит его, если почувствует даже малейшую фальшь в его словах.
— В таком случае объясните мне, пожалуйста, каким образом несколько недель тому назад вы оказались в Южно-Китайском море…
Услышав этот вопрос, Огава сразу же понял, что запираться бесполезно. Какая в принципе разница, убьют ли его сидевшие люди напротив или те, другие…
— Несколько месяцев назад, — начал он свой рассказ, — мне предложили выйти в море на работающем под «пограничников» катере, и я согласился… В по-следний раз мы были в Южно-Китайском море, где напали на «Эбису» и… — Он замялся.
— Потопили его?
— Да…
— Вы знаете, что было на «Эбису»?
— Наркотики…
— Вы всегда получаете приказы по телефону?
— Да!
— А кто тот человек, который сделал вам предложение работать на него?
— С тех пор я его больше не видел…
— Что он обещал с вами сделать, если вы нарушите обет молчания?
— Убить… — после продолжительной паузы едва слышно ответил Огава.
— Значит, — усмехнулся Иэнага, — можно надеяться на то, что наш разговор останется между нами?
— Да, — все так же тихо проговорил Огава.
Иэнага встал и прошелся по комнате. У него не было оснований не верить Огаве. Да и что он может знать? Позвонили, приказали, заплатили…
— Хорошо, — остановился он около «погранични-ка», — я верю вам и не вижу никаких причин задерживать вас здесь дольше…
Огава недоверчиво посмотрел снизу вверх на Иэнагу, полагая, что тот шутит. Но лицо того было серь-езно.
— Вас сейчас отвезут домой…
Огава медленно поднялся с кресла и, робко поклонившись, направился к двери. Он шел так, словно все время ожидал выстрела в спину. В него, правда, не выстрелили, но то, что произнес на прощание Иэнага, прозвучало для него тоже далеко не успокаивающе.
— Надеюсь, — услышал он холодный голос Иэнаги, — вы не забудете нас предупредить о вашем следующем выходе в море…
Вздрогнув, Огава остановился. А он-то, дурак, надеялся, что на этом все закончится.