- Как будто он меня послушает… - пробомотала я. И с болью подумала: в наше время не нужно искать смерти в чужих краях – беда может случиться среди бела дня на обычной улице.
Летом три года назад в нашем городе взорвался Торговый Центр. Как бы сам по себе. Даже столичное ФСБ приезжало разбираться, но никого не нашли. Несколько дней наш никому неизвестный дотоле городок был в первых строках экстренных новостей страны. Взорвался Центр среди бела дня. Погибли двадцать четыре человека. Просто так – ни за что. Говорили, что так отомстили владельцу ТЦ конкуренты. Что взорвались газовые баллоны. Что кто-то кинул в окна бутылки с горючей смесью и люди задохнулись – почти всё здание было облицовано пластиковыми панелями, которые при горении источали смертельный газ. И что если бы не приваренные намертво решётки на нижних этажах (экономили на охране), многие люди успели бы спастись… И виновных не нашли до сих пор.
Странно я засыпала – в доме почти незнакомой молодой женщины, под чужим одеялом, но с умиротворённой душой и названная сестрой. Почти провалилась в сон, как вдруг толкнулось: мама!
Я нашарила телефон, стоящий рядом на тумбе. Мама сняла трубку после первого гудка:
- Лена?
- Мам, я… нормально.
- Знаю. Руслан звонил.
- Ма… Разведись с ним! – попросила я шёпотом.
Мама сразу поняла, о ком я. О папуле.
- Всё утрясётся, - вздохнула она. – Потерпим.
- Потерпим. Пока.
Наконец эти сутки закончились.
6.
Когда утром я встала и протопала в ванную, Мадина уже сидела на кухне, склонившись над столом. Я подошла поближе и замерла: Мадина вышивала. Серый свитер покрывали сложные сверкающие узоры из чёрного и серебряного стекляруса, бисер, жемчужинки…
- Господи, это же произведение искусства! – только и смогла выговорить я, с восторгом разглядывая её работу.
- Садись ешь, скоро Тимур приедет, - усмехнулась она.
Он и правда приехал скоро.
За всю дорогу до школы Тимур не обронил ни слова. Он зарулил прямо на школьный двор. И почти сразу прозвенел звонок.
Химичка решила проверить домашнее задание и начать при этом именно с меня. Естественно, я стояла у доски дуб-дубом, не в силах слепить и двух слов об органической реакции, расщеплении и соединении…
Вызванные после меня Нинка Мылкина и Лёха Рощин тоже Фаину Петровну не порадовали. Добровольно отвечать не вызывался никто.
Фая заводится с пол-оборота:
- Класс тупиц! – изрекает она. – Каждый год одно и то же! Вместо того, чтобы лишний раз прочесть параграф, вы только в подъездах торчите, пиво сосёте да сигареты… курите! И вот, пожалуйста: десселерация налицо!
- Ну, тока не перегибайте, - подаёт голос Данько. – Не надо нас дебилами выставлять. Между прочим, ученик не виноват, если учитель плохо объяснил материал.
- Ах, вот так? – Фая наливается свекольным соком. – Я, значит, плохо даю материал?!
- А я конкретно за вас ничо не говорил, - упорствует Пашка, но его уже не слышно за гневными воплями химички.
Она позабыла о том, что нужно вести урок. Поорать на «тупой» класс для неё важнее, видимо. Фая вопила о том, что расшибается в лепёшку о нашу бессердечную тупость, о том, что без домашнего повтора полноценного обучения просто не бывает, и вообще она знает сегодняшнюю молодёжь слишком хорошо: пиво и аборты с седьмого класса, какие там уроки! Ночные гулянки до рассвета неизвестно где, а потом…
- …Потом кончается тем, что девочек по утрам в школу… на машинах привозят! – отчеканила она, глядя поверх класса.
У меня над головой словно гром прокатился.
Пауза. Я почувствовала, что на меня смотрят со всех сторон.
Позорно заполыхали щёки.
…Наверное, она видела из окна учительской. Наверное, всем там натрещала, что меня «кавказцы» к школе привезли. И мнение обо мне у педсостава теперь, видно, однозначное. Да и некоторые одноклассницы провожали меня недвусмысленными улыбочками и шептались, глядя, как я выхожу из машины Тамерлана…
Я позорно разревелась. И не видела, как Авдей поднялся со своего места, закинул на плечо сумку. Услышала, когда он сгрёб моё барахло с парты. Подняла голову.
Он взял меня за руку и повёл к выходу.
У двери обернулся к химичке и негромко выдал:
- Да пошла ты!…
Лицо Фаи стало багровым, она шумно втянула воздух через ноздри – кажется, ещё миг – и задымится! – но мы не стали ждать и вышли.
Идя по коридору, Авдей хмурился и качал головой:
- Она, конечно, дура… но я ещё больший дурак. Не смог сдержаться.
- Да она кого угодно выведет из себя! – я вытерла слезинку. У меня было ощущение, что Фая в меня запустила грязью.