- Ну и что. У нас позорно ругаться с женщиной, да ещё которая в матери годится. Надо будет извиниться.
Конечно, был вызов к директору. На следующем же уроке.
Мы с Авдеем пришли вместе.
У директора недавно прошёл ремонт. Розово-бежевые обои. Красивая люстра на потолке. На окнах – имитация бонсай: искусственные деревца в плошках. Рядом с ультрасовременным телефоном «дерево счастья» - проволочный кустик с полудрагоценными камушками вместо листьев. Вот бы жить в такой красоте и уюте! Хотя в моём доме будут только живые цветы…
…В кресле рядом с «деревом счастья», тяжело дыша, тряслась от злости Фая.
Директор Анна Вениаминовна посмотрела на меня и вздохнула:
- Объяснишься?
Горло у меня моментально сжалось. Говорить, что дома был пьяный скандал, и я ушла, потому что больше не могла терпеть оскорблений? Стыдно. Что Авдей, возможно, укрыл меня от беды? Не к себе повёз, между прочим – к сестре! Целомудреннее быть не может! …Не поверят.
И я молчала.
- Можно я скажу? – хриплым баском спросил Авдей.
- С тобой позже, - холодно отмахнулась директор и вновь посмотрела на меня. – Ты считаешь, твоё поведение нормально для школьницы?
Я опустила глаза. Не считаю. Школьница должна по вечерам сидеть и учить уроки, а не бегать по холодным улицам, спасаясь от пьяного отца.
- Почему ты молчишь? Мы ведь заботимся о вас, о вашей успеваемости, о вашей нравственности, наконец!
…А ещё вы думаете, что «ребята» в старших классах озабочены сексом настолько, что просто невменяемы в некоторых ситуациях. Бред! Это вы озабочены нашей озабоченностью! Только все эти разговоры о «проблемах пубертации» - чушь собачья. Это вы всю жизнь были озабочены «этими» вопросами, потому что «эти» самые вопросы были для вашего поколения под запретом! Не так уж давно это было…
- Лен, выйди, - попросил Авдей. Нет, скорее приказал.
Я просочилась в дверь.
Спустя минуту в проёме возникла красная от злости Фая. Она смерила меня уничтожающим взглядом и потопала вниз.
Что ей говорил Авдей, не знаю. Но директриса меня повторно не пригласила. Жизнь пошла своим чередом.
7.
В столовой Ростовцев больше не приставал. Но и не сторонился. Он снова перешёл на шутливо-официальный тон, словно и не было того откровенного разговора на лестнице. «Леди, передайте тетрадку, плиз…»
Но очень часто я ловила на себе его пристальный взгляд.
Однажды, сидя на самостоятельной по геометрии, я вертела в руках линейку и вдруг на обратной стороне увидела карандашную надпись: «Ты похожа на Джейн Эйр». Толстенькие округлые буквы. Мне стало смешно. Я обернулась на Вадима – он пристально смотрел в окно. Бабник несчастный!
…А настроение всё равно прыгнуло вверх. Всё-таки приятно, когда тебе делают комплименты, дарят безделушки, цветы… Вот Авдей не такой. Он как безмолвный защитник, этакий невозмутимый ангел-хранитель.
- Эй! – Нинка Мылкина пихнула меня локтем. – Забыла девиз? «Решил задачу – дай списать товарищу!» О чём размечталась?
- О цветах. Например, о тюльпанах. Нет, о хризантемах.
- Самое время, - хихикнула Нинка. – У Ангелины сегодня день рожденья, говорят… А она всё равно на уроки припёрлась, да ещё «самостоялку» сделала… Где задачка-то?
Я подвинула к ней тетрадь и легла на парту. Геометрия – это невыносимая скука. Для меня. Когда я скучаю, я начинаю хотеть есть. Если бы я была математичкой, я была бы самой толстой математичкой в мире… Где-то в сумке лежит булочка с повидлом…
Я полезла в парту и тут же наткнулась на какие-то колючие ветки. Наверное, Воронин снова засунул мне в пакет веник – была у него такая детская радость. Ух, сейчас врежу ему этим веником по стриженой башке! Как раз геометричка вышла…
Я ухватилась за веник и потянула.
Веник странно, празднично захрустел. Все обернулись на хруст. И я с трудом вытащила из-под парты… букет!! И не какие-то там хризантемы – настоящие красные розы в пышной декоративной зелени!!
- У-у-у-у!!! – выдохнул класс.
Мылкина смотрела на меня, разинув рот. Весь класс тоже. Нет, не весь – кроме Ростовцева. Он старательно пялился в окно с безразличным видом. Меня бросило в жар. Два чувства сразу: страшно приятно и… просто страшно. В этот момент в класс вернулась геометричка и застряла в дверях, с интересом изучая меня и розы. И тут меня осенило, как разрулить ситуацию. Я прижала шикарный букет к груди (целых пять роз!) и вскочила на ноги: