Тут, оттолкнув меня острым локтем, к столу протиснулась пожилая дама с ужасающим запахом парфюма. Мне даже пришлось зажать нос.
– Где мой Жак?! – завизжала она. – Куда вы дели моего сыночка, драные «курицы»?!
– А ну отошла! – заревел в ответ дежурный. – Отошла, я сказал, иначе жезлом приласкаю.
– Приласкай меня, Веф! – заорал «певец» из камеры.
«Анри на связи», – раздался механический голос.
– Анри, тут к тебе дама пришла, говорит, что новый ассистент, – крикнул полицейский за конторкой в «ракушку» приемника, пытаясь заглушить визг дамы. – Как вас зовут?
– Мадлен Малади, – ответила я.
– Мадлен Малади… Как выглядит? Светловолосая, худая. – Мужчина посмотрел на меня. – Извините.
– Отдайте моего Жака! – надрывалась дама.
– Мадемуазель Малади, можете проходить.
– Спасибо.
– Уже уходишь, милашка! – крикнул мне вслед «певец». – Одари хоть на прощание своим сладким поцелуем!
– Веф, выпусти меня, а. Мо́чи уже нет с этим уродом в одной камере находиться.
– А ну заткнулись оба!
Нет, это какой-то скорбный дом. Одни сумасшедшие.
Я поспешила скорей спуститься в подвал, чтобы не слушать очередную песню, которую уже затянули в камере.
– Пинцет… Скальпель… Зажим… Молоток.
– Может, не надо, – пропыхтела я.
– Кто здесь великий маг-клиник, ты или я?
Сверху что-то взорвалось, и на меня посыпались горячие искры, прожигая одежду. Я взвизгнула и отпустила стремянку, пытаясь сбить тлеющие брызги с рукава.
– Эй, держи меня! – закричал маг.
– У меня сейчас одежда загорится!
– Думаешь, мне легче?!
– Зачем вы вообще полезли в распределительный щиток?
– Предлагаешь и дальше мне на ощупь тело осматривать? Мне нужен свет.
– Вы хоть знаете, что делать?
– Не велика наука, это тебе не людей резать.
Святая Пятерка, спасите меня.
– Что ты там бормочешь?
– Восхищаюсь вашим разносторонним развитием.
– Помолчи уже.
В щитке что-то в последний раз щелкнуло, в маленькой комнатке, в которой располагались рубильники, отвечающие за освещение всего департамента полиции, мигнула лампа, и в прозекторской напротив ярко загорелись все светильники.
– Другое дело, – Анри, довольный, спрыгнул со стремянки на пол, едва не раздавив меня. – Все, собери инструменты. И если что, нас тут не было.
– Все? Можно уже вернуться к телу?
– Вы посмотрите, какое рвение. Кто-то еще двадцать минут назад весь зеленый был и чуть ли не в обморок падал.
– Вот и я думаю, странная реакция для такого опытного прозектора.
Анри лишь хмыкнул и прошел мимо меня в прозекторскую.
– Итак, на чем мы остановились?
Я окинула взглядом лежащее на столе тело молодой девушки. Кажется, уже прошло ощущение, что вот сейчас эта дама откроет глаза и удивленно спросит: «Простите, что это вы меня так рассматриваете?». За те два часа, что мы чуть ли не под микроскопом изучали каждый миллиметр на ее коже, я перестала воспринимать девушку живой или мертвой. Она превратилась в объект изучения и вызывала лишь жажду узнать, что скрыла ее смерть.
– Мы осматривали шею, – напомнила я.
– Ах да, шея. Принеси дело об убитых девушках.
– Какое дело?
– Просто сходи в приемную комиссара и возьми у секретаря материалы. Второй этаж, а там не заблудишься.
На все ушло минут десять, можно было бы и быстрее, если бы не повторение ситуации с дежурным в приемной. За это время маг-клиник начал производить замеры и заносить антропометрические данные в карточку.
– Достань фотографии и сравни с нашей девочкой.
Места преступления, тела… Еще три девушки. Тюльпан. Лилия. Орхидея.
– Кто это? – подняла я взгляд на мага. – Роза не единственная жертва?
– А это мы сейчас и выясним. Поиграем в игру «Найди отличия».
Я всмотрелась в черно-белые изображения.
– Названия цветов разные.
– Гениально, – мужчина закатил глаза. – А теперь взгляни на шею.
– У всех есть кровоподтеки овальной формы, но только у Розы под подбородком поперечная полоса. Похожие имеются у нее и на запястьях.
– Теперь внимательней посмотри на раны на груди. На линии разреза.