Моя смелость, граничащая с дуростью, когда-нибудь обязательно выйдет мне боком, но пока мозгом верховодит ребяческая беспечность на пару с любопытством, я решила подойти к телу поближе. Пульс под пальцами не ощущался, кожа была прохладной. На шее я с трудом разглядела гематомы, какие появляются от удушения руками. За кровавыми подтеками на груди виднелись какие-то царапины, напоминающие… конечно, это же буквы. Неужели очередная жертва Цветочника? Но пожилого мужчину вряд ли можно было спутать с девицей.
Я так увлеклась разглядыванием тела, что дернулась, как от удара, когда в дверь за моей спиной принялись ломиться. Сердце чуть из груди не выскочило, так и умереть от страха недолго.
– Я нашла тело мужчины со следами насильственной смерти, – с порога обрадовала Вилара.
– Тебя и на минуту одну оставить нельзя, – недовольно покосился он на меня, протискиваясь в комнату. – Сразу труп обнаружится.
– Наша барышня кого-то укокошила? – В проеме показалась довольная физиономия Анри Будье.
Порыв броситься на шею этого ухмыляющегося усатого жука, что по ужасной ошибке является моим начальником, я быстро в себе подавила.
– Это же граф де Ренуа, – воскликнул Вилар за моей спиной.
– А монашка-то не промах. И убийцу искать не надо, вот она красавица стоит. Чего улыбаешься? – Какой же он все-таки дурак. И как я по нему соскучилась. – Значит, не зря сегодня Корсо скрутило.
– Ты о чем? – спросил склонившийся над телом комиссар.
– Свалился на пол, как барышня обморочная, начал причитать, что граф мертв и сейчас он за ним отправится. Еле откачал. Понаберут на службу всяких чахоточных, а у меня потом спирт пропадает.
– Спирт у тебя пропадает исключительно по причине того, что ты его, милый Анри, внутрь принимаешь, – влез в разговор и в комнату несправедливо обвиненный Эмиль Корсо.
В помещении и без того было тесно, теперь же мне катастрофически не хватало воздуха. Еще и в коридоре толпился, кажется, весь департамент полиции. Каждый хотел лично убедиться, что их драгоценный шеф жив, здоров, и его не обижали гадкие Крысы.
Мог ли в этом месте содержаться какой-нибудь газ, и возможно ли, что сквозь трещины он просочился в ходы? И я им надышалась? Иначе как еще можно объяснить охватившее вдруг меня возбуждение от вида всех этих людей? Я так рада была их видеть, что все ужасы прошедших дней забылись, как гадкий сон с рассветом. Нет, никуда мне уже не деться от них. Даже ехидные замечания мага-клиника вызывали лишь улыбку.
– Нужно опечатать комнату. – Комиссар поднялся на ноги и с озабоченным видом осмотрелся. – Или лучше забрать тело графа с собой? Вдруг Крысы избавятся от трупа.
– Не думаю, что они сюда вернутся, – мотнул головой Корсо. – Большую часть мы уничтожили, а остатки будут бежать долго и, надеюсь, далеко. Кстати, тот взрыв твоих рук дело?
Вилар кивнул.
– Отсюда далеко до департамента?
Ему ответил довольный Анри:
– Ты удивишься, он находится прямо над нашими головами. Эти демоновы Крысы были буквально у нас под ногами, а мы и не чуяли. Сидели, наверное, здесь и посмеивались над глупыми слепыми курами.
Заглянувший в пылающую голубым светом комнату инспектор Эрно признал в необычном украшении стен некое Древо силы, коим любят разукрашивать жертвенные алтари ведьмы, поклоняющиеся темному искусству. Эрно, представитель коренного населения западных островов Франкии, которых отличают скучные глаза на вытянутых лицах, в детстве побывал со своей матушкой-горничной во многих замках ведьм.
Еще каких-то двадцать лет назад, когда отец нынешнего императора был в добром здравии и вел политику конфронтации с Синамским халифатом (что потом, как известно, вылилось в затяжную и кровавую войну), о равноправии женщин и мужчин говорили шепотом и в очень узких кругах. Но то, что одни считали безумием, для других было единственным способом выжить в мужском мире. И потому женщины, наделенные Силой, решили объединиться в Ковен чародеек, так как слово «маги» плотно ассоциировалось с мужчинами. Некоторые его представители слишком яро взялись отстаивать свое право самостоятельно распоряжаться не только собственной жизнью, но и жизнью целого государства, не стесняясь в методах. Так, в ход пошло и темное искусство: обряды жертвоприношения, ритуалы на крови. Хотя сделки с демонами практиковались и во времена правления Людовика III, но они быстро были запрещены Конвенцией о магической практике. Правда женщин-магов это не остановило. Ковен чародеек разделился на две неравные части. В меньшинстве остались приспешницы темного искусства – ведьмы, и их просто выгнали из Ковена. После они обосновались в замках на островах Саракузы, Мараки и Тирии, принадлежащих в то время герцогу Лабрану – любовнику одной из верховных ведьм.