– Но на сей день этот указ действителен.
– Сегодня – да, но кто знает, что будет завтра? Если через месяц, а лучше год, ничего не изменится, то мы с радостью примем на обучение мадемуазель…кхм…
– Мадлен, – опять подала я голос.
– До тех пор…мои руки связаны. – И, пока мастер Жером не успел возразить, добавил: – Даже если я соглашусь, совет вряд ли одобрит мое решение.
Ректор выпроводил нас, сославшись на кучу неотложных дел. Выходили мы с мастером Жеромом в самых растрепанных чувствах. Каким-то до обидного коротким оказалось мое будущее в стенах университета.
– Мне так жаль, Мадлен, – мужчина сжал мои руки в ободряющем жесте. – Уже второй раз подвел вас. Если бы не моя быстро увлекающаяся натура, вы бы не оказалась в таком положении. В качестве извинений, хоть этого и недостаточно, предлагаю приют в моем доме. Можете жить там абсолютно безвозмездно и сколько вам будет угодно.
– Это слишком щедро с вашей стороны, мастер.
– Боюсь, это все, чем я могу отплатить вам. И отказа я не приму. Пока же вынужден вас оставить, меня ждут мои ученики. Вы доберетесь самостоятельно?
– Да, конечно.
– Адрес вы помните?
– Да, не беспокойтесь, я доберусь.
И мастер Жером Труа оставил меня одну в опустевшем коридоре. Я спустилась на первый этаж и оглядела огромный холл университета, оказавшегося в разы больше всего нашего сестринского корпуса. Если бы меня приняли, я бы каждый день вбегала бы в широкие двери вместе с другими студиозусами, скользила бы по каменным плитам пола, спеша на занятия. Если бы вдруг опаздывала, то на меня бы осуждающим взглядом смотрел император со своего портрета в золоченной раме. А между занятиями бросала бы тяжелые книги на широкий подоконник и рассматривала двор университета. Или бы просматривала объявления на доске, и даже могла бы найти какую-нибудь работу. Вот, например: «Магу-клинику требуется ассистент со знаниями медицинского дела и алхимии. Опыт работы и умение стенографировать будет преимуществом на собеседовании».
Вот оно, мое новое будущее. Знаниями я обладала, как и опытом работы. С алхимией и стенографией я была, конечно, не знакома, но нам преподавали основы быстрого письма. Я, не дав себе время на раздумье, сорвала объявление и помчалась, тщетно пытаясь выдать бег за быструю ходьбу, на улицу, чтобы поймать экипаж.
***
Оказалось, что нужное мне здание находится по другую сторону площади Пондю, то есть недалеко от лавки мастера Жерома. Но вывеска меня слегка смутила.
– Это точно то самое место? – растерянно обернулась к еще не успевшему отъехать извозчику.
– Так точно, мадемуазель. Улица Петит Аклус, дом тридцать три.
Я стояла возле темного, почти черного кирпичного здания с зарешеченными окнами и надписью «Полиция».
Внутри оно выглядело не лучше. Мутные стекла почти не пропускали дневной свет, а светильники – самые настоящие, магические, – едва разгоняли тени по углам. За конторкой, опасно качаясь на стуле, спал рыжий бородатый мужчина. Козырек кепи закрывал лицо, но до меня доносился звучный храп стража порядка. Не проснулся он ни от стука двери, ни от моего покашливания, пришлось постучать по деревянной поверхности стола.
– Все спокойно… – мужчина подскочил, но, разглядев, кто перед ним, тут же снова опустился на стул. – Чего вам?
– Не подскажете, где мне найти… – я заглянула в лист объявления, – мсье Будье?
– Туда, – буркнул полицейский, указав направо, и вновь натянул на глаза кепи.
За рядом пустующих решеток оказалась узкая лестница, ведущая, по всей видимости, в подвал. Низкие и грязные ступени вывели меня в небольшой коридор с двумя парами дверей. На ближней висела табличка «Прозекторская». Помимо меня в коридоре находился лишь молодой человек, читавший какую-то книгу, расположившись на единственной скамье. Он то и дело поправлял постоянно сползающие очки с потрескавшейся линзой, на меня юноша внимание не обратил. Конкурент? Возможно.
– Извините, мсье, – решила я потревожить его. – Не подскажете, где я могу найти мсье Анри Будье?
Молодой человек неохотно оторвался от своего занятия и, подслеповато щурясь сквозь трещины в очках, посмотрел на меня.
– Он у себя, в прозекторской, – ответил и вновь уткнулся в книгу.
Я потопталась с минуту в коридоре и все же решила заглянуть внутрь.
Мужчина примерно тридцати пяти лет с ужасного вида бакенбардами раздраженно обернулся на мой стук в дверь. Взгляд его быстро метнулся к двум пустующим столам и вновь вернулся ко мне.