Анна кивнула, соглашаясь. Хотя сама последний раз колодезную воду пробовала лет двадцать назад, на съемках, которые проходили «на натуре». И вроде, если память со склерозом не изменяет, неделю тогда мучилась от зубной боли. Но с Кириллом она почему-то даже зубной боли не боялась.
Наконец фары высветили железные решетчатые ворота из арматуры и сторожку с единственным светящимся синеватым неровным светом окном. Там кто-то смотрел телевизор. Рядом с воротами стояли грейдер и УАЗик, возле которых курили несколько человек. Кирилл коротко и требовательно просигналил, выбрался из машины, попросив подождать секундочку, и направился к курящим. Анна Петровна немного волновалась, обстановка была очень необычной и непривычной. Она приопустила стекло, чтобы слышать.
— Добрый вечер! — поприветствовал людей Кирилл. — С наступающим вас.
— Здорово, коль не шутишь, — не слишком любезно отозвался кто-то из рабочих.
— О! Ильич! — вдруг узнал Кирилла кто-то другой. — Тебя-то за каким бесом сюда на ночь глядя занесло?
— Да его скорее домой бесом заносит, — засмеялся третий. — Это тебя к Машке на ляжку все тянет, а Ильич тут как в Шушенском, в тишине и спокойствии, как барин, живет. Хозяин тайги, итить его! Куда Крупскую подевал?
Анна Петровна поначалу напряглась, слушая эти речи, а потом поняла, что, несмотря на напускную грубость и жаргонные словечки, мужчины общались, в сущности, по-доброму, как старые приятели, подтрунивая над Кириллом без всякого зла.
— Ладно ржать-то, зубы отморозишь. А то и кишки простынут, — добродушно засмеялся Кирилл. — Мужики, вы один черт бензин жжете, протянули бы ниточку мне до участка. А то ведь не пролезу!
— Ох, Ильич! — махнул рукой мужчина в теплом бушлате, поверх которого была натянута яркая желто-зеленая, светящаяся в темноте накидка, как у гаишников. — Мы тут с обеда, как мужской, понимаешь, аппарат, туда-сюда каждые полчаса елозим! Начальник пьяный дрыхнет — так нет, ты приезжаешь! Куды крестьянину податься? Белые пришли — грабют, красные пришли — опять грабют…
— Зеленые придут — тоже грабить будут, — поддакнул другой.
— Ты, главное, переживай, чтоб голубые не пришли, им с тебя, кроме сам знаешь чего, взять-то нечего, — убил дискуссию на корню Кирилл.
Мужики забились в истерике, только через пару минут обретя способность говорить человеческим голосом.
— Не, Ильич, если б тебя не было, тебя надо было бы из Америки заказать, — заикаясь от смеха, пролепетал один из дорожников.
— Там земля дурная, не родит таких, — отказался от сомнительной чести Кирилл.
— Ладно, Ильич, щас сделаем. Игорян, заводи! — гаркнул мужчина в накидке. — А вечерочком к тебе на чаек можно заскочить? А то мы, похож, до утра тут кубаркаться будем.
— Извини, Миш, не сегодня. Всегда рад вас видеть, но… в другой раз, ладно?
— Да ты че, дед! Никак, правда Надежду Константинну себе надыбал! — загоготал кто-то еще.
Но через мгновение смех обрезало. Кирилл ничего не сказал, только глянул в сторону «юмориста», и тот тут же осекся.
— Прости! Прости, дед! — примирительно заговорил он, касаясь плеча Кирилла Ильича рукой. — Не обижайся, не буду больше.
— Да ладно, — начал Кирилл. Остальные слова потонули в треске заводящегося грейдера.
— Эй, погоди! — закричал Кирилл. — А ворота? Я сейчас Иванычу бибикну!
— Да ему хоть бибичь, хоть хату спали — один хрен не разбудишь, — заорал, заглушая мотор, мужчина из кабины. — Включит свой дебилятор на полную громкость и дрыхнет — пушкой не разбудишь. А ворота открыты, на проволочку он их запирает. А то ты не знаешь!
Через пять минут дорога к даче Кирилла Ильича была расчищена. Кирилл поблагодарил дорожников, причем тот, в накидке, снова довольно заржал:
— Вход — рупь, выход — десять, Ильич! Утром откапываться сам будешь, у нас смена заканчивается.
Кирилл Ильич помахал рукой, прощаясь, и забрался в машину.
— Простите великодушно, задержка по погодным условиям. Аэропорт назначения не принимал, — улыбнулся он. — Пришлось задействовать архангелов.
Через минуту они подкатили по расчищенной дорожке к забору, за которым виднелся очень симпатичный домик с мансардой, покрашенный в светлый цвет.