— Да что ж он вытворяет, а? Демон! — Даша накрыла голову раскрытым учебником и попыталась зажать им уши. — Время уже три часа ночи доходит! У меня завтра последняя лекция, мне нельзя ее пропустить, препод на экзамене сожрет живьем. Я и так за полгода у него раза три была. Роман, ну сделай же что-нибудь со своим сыном!
— С твоим сыном, ты хотела сказать? — рявкнул осунувшийся парень, лихорадочно рывшийся в столе.
— Что ты хочешь сказать? — вскинулась Даша.
— Да ничего я не хочу! Только крикун этот твой стопроцентно, а вот насколько он мой — я могу лишь догадываться.
— Вот ты говнюк! — подскочила его жена. — При первой трудности готов от сына отказаться!
— Да заткнись ты! Сиди, учи свои уроки, мне, типа, учиться без надобности!
— А не фиг было на дискотеку ходить!
— Блин, а разве не ты у деда бабло вытрясла на танцульки?
— Не лови меня на слове! И что ты в столе роешься?
— Градусник ищу.
— На фига тебе градусник?
— Тебе не кажется, что этот маленький засранец болеет? Хочу померить температуру.
— Мне кажется, что он просто издевается. Ты посмотри на его морду лица!
— А чего — красная, сморщенная. Переорал, явно.
— В глаза смотри, в промежутках между воплями. Взгляд глумливый!
— Прям как у тебя, когда ты со своими родичами разговариваешь, — ухмыльнулся Роман, достав наконец, градусник, завалявшийся где-то в дальнем углу ящика с нижним бельем Даши.
Он подошел к кровати сына, держа градусник, как кинжал. Ребенок настороженно примолк, опасливо косясь на отца.
— Забздел, — констатировал Роман.
— Чего ты хочешь с ним сделать? — привстала со своего места Даша, в которой взыграл материнский инстинкт.
— Я же сказал — температуру хочу померить!
— И как ты собираешься этот процесс произвести? Сунешь под мышку и свяжешь? Он же его выкинет тут же!
Роман задумался, стоя у кроватки. Артемка по-прежнему тревожно глядел на него, ожидая подвоха.
— Ну-у, — покрутил градусник в пальцах Роман, — в Германии, я слышал, градусник в рот суют.
— Ага, засунь, конечно. Видел, что он с соской натворил? Разгрызет в один момент. Ртути наглотается — будет у нас жидкий Терминатор.
— А в Америке вроде в задницу засовывают…
— Что-о-о-о?! — Даша даже учебник отбросила. — У меня семья не авангардная, и я тоже старорежимного воспитания. Ты мне эти нетрадиционные штучки брось!
— Тьфу ты! Дура, прости Господи! Умеешь же увидеть во всем такой смысл, которого самый извращенный ум не вообразит.
Роман нервно засмеялся.
— Весело? — поинтересовалась Даша.
— Просто подумал, как хреново быть немцем в Америке. По привычке сунешь градусник в рот — а он только что сама представляешь откуда!
Отец голосистого малыша присел рядом с сыном, надеясь, что тому надоело сотрясать стены децибелами. Артемка смекнул, что его здоровью больше ничего не угрожает, сделал пару коротких вздохов, сморщил нос, прикрыл глаза…
— Не-е-ет! Только не это! Хватит! — взмолился Роман, но ребенок был непреклонен, и через секунду ночную квартиру сотрясли новые рулады растущего организма.
Даша со стоном рухнула на диван. Похоже, не оставалось шансов не только подготовиться к занятиям, но даже элементарно выспаться. Или хотя бы просто чуть-чуть поспать.
Дверь в комнату рывком распахнулась. На пороге, сверкая глазами, кутаясь в незастегнутый халат, стояла Жанна. Она едва сдерживала ярость, дыхание было тяжелым и прерывистым, ноздри раздувались, пальцы побелели, вцепившись в отвороты халата.
Где-то по темному коридору, чертыхаясь, прошлепал голыми пятками по паркету Евгений. На кухне раздался грохот переворачиваемой посуды и его сердитое бормотание.
— Ну что, «взрослые люди»? Кажется, так вы себя называли, когда решили жить совместно? — в голосе Жанны звенящей струной дрожало бешенство.
— Мама, прекрати истерику раньше, чем наговоришь всякой ерунды! — резиновым мячиком подскочила с дивана Даша. Симптомы маминой истерики она знала лучше всех людей в мире, потому что именно она становилась мишенью этих истерик, когда Жанна по каким-то причинам не могла оторваться на своих мужчинах. Ха! На своих! На деде особо не отыграешься! А отец давно научился уходить от этих вспышек глубоко в себя.
Так что свою ершистость, независимость, нежелание считаться с авторитетами Даша приобрела, защищаясь от незаслуженных взбучек со стороны матери. И отвечать на них она научилась, еще пряча деньги, выданные на школьные завтраки. Тут они с мамочкой друг друга стоили. Когда в схватку вступали такие женщины, пусть даже у них в возрасте была разница в двадцать с лишним лет, домашним мужчинам лучше было присмотреть себе дело где-нибудь в другом конце квартиры. Или лучше — города.