V
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
VI
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
VII
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
Деревянный крест*
Вторая книга стихов
1917
Узкие врата
«Сарматы смачивали стрелы…»*
Сарматы смачивали стрелы
В крови клокочущей своей,
Чтобы, заклятые, верней
Разили вражеское тело.
Порывы творчества бесцельны,
Искусством песню не зови,
Пока не смочена в крови
Души, пораненной смертельно.
Я сам, уверенным ударом,
Поранил крепнущую грудь,
И вот – запел и вышел в путь
Навстречу неотвратным карам.
Подобье верного стилета,
Сверкает стих, как бы стальной…
Какою страшною ценой
Я отыскал в себе поэта!
«Ясность в душе пустынной; холодно мне и странно…»*
Ясность в душе пустынной; холодно мне и странно,
Стало вокруг светло.
Трудные битвы были, были глухие раны,
Было – и все прошло.
Не за что мне сражаться, некому мне молиться,
Трудный свершен обет;
Холодно мне и странно, пусто в моей светлице,
Бледный мерцает свет.
Радость поет и плещет, ясным ликует хором,
Властен в руке резец;
Многие вижу тайны, острым впиваясь взором,
Пламенной лжи творец.
Отдал я жизнь Искусству; отдал – и стал свободным,
Горных достиг вершин;
Людям бросая пламя, сам остаюсь холодным,
Тихо грущу один.
«Если ты хочешь создать гармонично-звучащие ритмы…»*
Если ты хочешь создать гармонично-звучащие ритмы,
2 Новые песни найти;
Если ты хочешь людей увлекать полнопевною речью,
2 Хочешь учить красотой, –
Быстробегущие дни непрестанно, упорно работай,
2 Старых певцов изучай;
Каждую форму стиха терпеливою мыслью исследуй,
2 Трудные строки чекань,
Чтобы таинственный час вдохновенья и смутных порывов
2 Слабым тебя не застал,
Чтобы ты смело запел, выливая в готовые формы
2 Полные силой слова.
«Быть одному – страданье и отрада…»
М. ФЕЛЬДМАНУ
Быть одному – страданье и отрада;
Крепка моя надежная ограда;
Среди любимых неизменных книг
Я отдыхаю, верный ученик, –
Со мной творцы, взыскующие Града.
В унылые недели листопада
Так внятен в небе журавлиный крик,
Так хорошо, перелистав дневник,
Быть одному.
Опавший лист желтит аллеи сада,
Едва трепещет тихая лампада
И озаряет неподвижный лик
И я один. Какой блаженный миг!
Поистине, роскошная награда –
Быть одному.
«Темнеет. Тишина. Давно закрыты двери…»
Темнеет. Тишина. Давно закрыты двери.
Обычные мечты свершают точный круг.
Я вижу кабинет пытливого Сальери,
Дерзнувшего разъять, исчислить легкий звук,
Направить, обуздать, усилить в нужной мере
Порывы творческих неизреченных мук.
Расчетом сжатые, взволнованно и гордо,
Вздымаются волной свободные аккорды.
Еще любимый лик. Упорный соглядатай
Несознанных чудес, творимых на земле,
Искавший каждый день – везде, в печали брата,
В улыбке женских уст и предвечерней мгле
Сплетений красочных. Внимательный вожатый,
Равно презрительный к восторгу и хуле;
Пророчества и страх и лепет беззаботный
Да Винчи вбрасывал в бессмертные полотна.
И если ты придешь – неведомый избранник,
Ваятель вещих слов, свершитель и пророк,
Не жрец увенчанный, но истомленный странник,
Отверженник толпы, один, спокойно строг,
Не вспышек и мечты, – труда покорный данник,
Ты в песнях изъяснишь значенье слов и строк;
И нежность и тоску пылающего слова
Разъяв, разъединив, в созвучьях свяжешь снова.