Внезапно страшно и оглушительно громыхнуло, ярчайшая ослепительная вспышка высветила все до самого горизонта, полыхнув фиолетовым сполохом. Испуганная девушка негромко, полным безысходного отчаяния голосом, вскрикнула и, на глазах теряя сознание, медленно осела на ослабевших ногах. Сплошной стеной обрушился сокрушительный ливень, заливая струящимися потоками, лежащую в пыли незнакомку.
Дмитрий бросился к ней, торопливо подхватил на руки и, открыв дверь, кое-как усадил на пассажирское сиденье. Сам весь промокший до нитки, быстро уселся за руль и сразу включил скорость.
Дворники работали вовсю, не справляясь с бьющими в ветровое стекло косыми плотными струями. Еле двигались, медленно пробираясь сквозь сплошную пелену проливного дождя. Девушка в глубоком обмороке сидела рядом, безвольно склонив голову. Густые темные волосы закрывали лицо. Дима свободной рукой опустил спинку сиденья, поправил сбившееся мокрое платье, накрыл ей ноги легким пледом. Незнакомка дышала ровно, размеренно, и он понял, что она скоро очнется.
Дождь уже понемногу стихал, молнии сверкали все реже, громовые раскаты недовольно ворчали, удаляясь звучными перекатами. Впереди прояснилось и «Крузер», набирая обороты, мчался по мокрому блестевшему асфальту.
Девушка открыла глаза и удивленным, непонимающим взглядом, настороженно смотрела на водителя.
- Где я? Куда мы едем? – голос слабый, еле слышный. – Кто вы? – она испуганно смотрела на него.
- Меня зовут Дмитрий. А вас?
- Ольга… - не сразу ответила девушка, мучительно пытаясь что-то вспомнить. – Что случилось? – она вопросительно глядела на Диму.
- Так это вы по кладбищу ходили? – он спохватился, что сказал ненужную глупость, но было уже поздно.
- По кладбищу?.. – в ее глазах промелькнул ужас. Она прикрыла губы ладонью, пытаясь унять идущий изнутри крик, тихонько застонала, заскулила как маленький щенок, и вдруг бурно разрыдалась, закрывая лицо обеими руками, не в силах больше сдерживаться. Плакала неудержимо, долго, беспомощно сотрясаясь хрупкими плечами.
Он молчал, обескураженный, не зная чем успокоить, как утешить. Смотрел на нее и острая волна жалости подступала к горлу. Чувствовал, что произошла в ее жизни какая-то тяжелая трагедия, что девушка совершенно растеряна и у нее глубокий нервный срыв.
За окном уже мелькал городской пейзаж. Неслись по освещенным ночным проспектам, тускло отражаясь в мокрых стеклах витрин.
- Скажите адрес, Ольга… - Дима, привычно управляя автомобилем, не сбавляя скорости, проскакивал пустынные мигающие светофоры.
Она долго не отвечала, тихо всхлипывая и вытирая платком слезы. Наконец назвала улицу и дом.
Подъехали к подъезду. Он вышел, помог ей спуститься с высокой подножки. Но ноги не слушались ее, не хотели идти, и она, поняв, что не может даже сдвинуться, с безнадежным отчаянием в голосе, горестно зарыдала, уткнувшись в его плечо мокрыми щеками и как-то сразу обессилев.
Дима легко подхватил ее на руки и, мягко прижав к себе, стал осторожно подниматься по лестнице. Подошли к двери, и он долго жал на звонок, слыша, как в квартире раздаются громкие трели.
- Там нет никого! – Ольга достала из сумочки ключи. – Откройте, пожалуйста…
Он внес ее в открывшуюся дверь однокомнатной квартиры. Аккуратно положил на широкий диван.
- Полежите пока, я вам чай или кофе приготовлю, - он метнулся на кухню.
Включил чайник, посмотрел по шкафам, нашел, наконец, банку растворимого кофе. В холодильнике обнаружил початую бутылку дорогого французского коньяка. Удивился немного. Интерьер кухни и стильная мебель в комнате, современный евроремонт, всякие безделушки, беззаботно лежащие повсюду, блеснувшие в хрустальной вазе золотые украшения – все говорило о том, что хозяйка человек не бедный.
Растворил в кипятке крепкий кофе, добавил ложку коньяка, немного сахара.
- Вот, Ольга, - он подал ей дымящуюся чашку. – Мелкими глотками, не торопитесь.
Она села на кровати, поджав ноги.
- Только свет, пожалуйста, не включайте. Выгляжу ужасно.
- Оля, давай на ты? Ладно?
- Хорошо… - она с безразличием смотрела в окно. – Спасибо вам! Дмитрий?
- Да. Просто Дима, зовите. К чему эти условности?
- Да. Дима, - повторила она. – Наверное, торопитесь? Побудьте со мной немного. Только ни о чем не спрашивайте… - она опустила голову на подушку, легла, свернувшись калачиком, накрылась одеялом.
- Я посижу, Оля, - ему было очень жаль девушку. Присел рядом.
Она прикрыла глаза и в вязком сумраке полутемной комнаты, ее исстрадавшееся лицо заметно расслабилось, обрело спокойное умиротворенное выражение.
Он долго смотрел на нее, вспоминая последние события. Коснулся ладонью ее волос, погладил слегка. Она не шелохнулась, дышала ровно, наверное, уснула.
Дима посидел еще немного и, тихо поднявшись, неслышно вышел в коридор. Выскользнул за дверь, плотно прикрыл, надеясь услышать характерный щелчок. Но замок был другой конструкции и без ключа не закрывался. Оставив все как есть, спустился вниз. Забрался в машину и долго сидел, глубоко задумавшись.
- Странно все это, - размышлял он об Ольге. – Одна ночью на кладбище!.. Какая она несчастная! – вспомнил ее измученное лицо.
Часы показывали третий час ночи. Дима уже и не знал, куда ему ехать ночевать. Домой, на тот берег…
- А заеду-ка я, к своей Эллочке. Вот и посмотрю, ждет ли она меня, - сумасшедшая шальная мысль внезапно пришла в голову.
Ее дом был недалеко и он, подъезжая, увидел, как в окне пятого этажа горит слабый приглушенный свет.
- Не спит! Читает наверно или телевизор смотрит, - почему-то обрадовался Дима.
Подойдя к двери, замер, прислушиваясь. Из квартиры едва слышно, но отчетливо, доносились тихие голоса. Сердце тревожно забилось…
Он вставил свой ключ, медленно повернул, и в приоткрывшийся проем уже выразительней и громче ворвались сладострастные женские стоны и утробное мужское рычание. Элеонора была не одна…
- Ну, вот и попались, голубки! – в висках бешено застучало. Странно, но он совсем не удивился. Видимо давно уже подготовил себя.
Осторожно ступая, заглянул в комнату. Светло-розовое отражение стоящего на полу светильника, мягким струящимся облаком заливало роскошный будуар прекрасной одалиски. Интимную обстановку дополняли разбросанная вокруг одежда, стоящие на ночном столике бокалы и открытая, наполовину опустевшая бутылка вина. В углу комнаты мерцающими отблесками горел экран работающего телевизора, включенного на малую громкость. На широкой тахте в сумасшедшем возбужденном упоении слились два разгоряченных обнаженных тела.
- Прямо как в эротическом триллере! – усмехнулся про себя.
Поглощенные друг другом они совершенно не замечали ничего вокруг. Дима, уже не таясь, свободно присел в стоящее рядом кресло и в полнейшем молчании, с интересом наблюдал за жаркими любовными баталиями.
- Как она кричит, как стонет! – с какой-то даже завистью думал он, слушая будоражащие крики распаленной распутницы. – Со мной гораздо скромнее себя вела.
Рядом с извивающейся Элеонорой громко пыхтело странное, поросшее дикой шерстью и желтым кабаньим салом, сомлевшее от немыслимого ритма, круглое, плешивое, неопределенного возраста, существо. Сильно и быстро раскачиваясь, юркими шаловливыми руками лаская притягательные прелести обольстительной весталки, это безобразное чудо-юдо, запрокинув голову и закатив глаза, в безумном похотливом экстазе громко шептало что-то нечленораздельное, какие-то странные непереводимые заклятья и, вожделенно задыхаясь, тонко повизгивало, испытывая, видимо, непередаваемое удовольствие.
Зрелище подобных игрищ было настолько необычным и завораживающим, что вся злость и ярость как-то незаметно приутихли, уступив место живому ироническому сарказму.
- Ну и любовника себе нашла! Прямо питекантроп какой-то… - внутренние ощущения были странными.
С одной стороны - щемящая обида, грусть, разочарование. С другой - даже облегчение, осознание того, что все, наконец, стало понятным. Огорчение изменой сменялось приступами сардонического смеха. Глядя как старается неуемное настойчивое чудище, никак не желающее остановиться, Дима не мог сдержать улыбки. Все же он решил дождаться сумасшедшего финала. Достал из наплечной кобуры «Макара», аккуратно вынул полную обойму. Оттянув затвор и убедившись, что в патроннике нет патрона, стал терпеливо ждать.