Ну что за дура эта девчонка! Обычно воспоминания приукрашивают реальность. А мне почему-то понадобилось всколыхнуть мою мафусаильскую память, чтобы восстановить истину. Еще чуть-чуть — и Жюльетта разозлится на Жюжю, не ведающую, что уготовила ей жизнь.
На сей раз Жюльетта смухлевала. Она поставила шляпную картонку на пол и порылась в содержимом: вдруг Жюжю что-нибудь написала о том первом поцелуе. Ее рука нащупала стопку вырванных из блокнота листков, засушенные цветы, стеклянный шарик и какие-то пустячные украшения. Тогда Жюльетта закрыла крышку, пообещав себе покопаться в воспоминаниях.
Листки Жюльетта перепрятала в маленький секретер, за которым каждую неделю пишет на линованной бумаге письма дочери и где хранит конверты со счетами, фотографии и прочие более или менее полезные вещи. Жюльетта никогда ничего не выбрасывает. Она даже старые свитера распускает, чтобы связать из них новые: добавишь несколько цветных полос — и готово дело. На Рождество каждый член семьи достает из-под елки пухлый пакет. Подарочная бумага уже побывала в употреблении, но никто не обращает на это внимания. Жюльетта вовсе не скупа, по большим праздникам она даже посылает дочери и внукам кругленькие суммы в подарок, но не выносит пустых трат и вечно боится — поди знай, по какой причине! — остаться без денег. Сама она считает, что виной тому пережитая война, а Луи добавляет, что люди тогда сдавали даже пустые пачки из-под сигарет. Вот Жюльетта и перекладывает в другое место то, что не решилась выбросить шестнадцатилетняя Жюжю.
В комнате Жюльетты стоит доставшийся ей в наследство от бабушки туалетный столик. Особой красоты в нем нет, но и уродливым его не назовешь. Вытирая пыль, Жюльетта никогда не смотрится в зеркало. Можно подумать, у меня есть время любоваться своим личиком! Помаду я в последний раз покупала, собираясь на свадьбу к кузине. И было мне тогда двадцать пять лет. С чего бы я стала прихорашиваться, если никуда не хожу.
С чердака Жюльетта направляется в свою комнату. Помада как лежала, так и лежит в ящике туалетного столика. Я ведь говорила, что никогда ничего не выбрасываю! Жюльетта наклоняется к зеркалу, неумелым движением проводит помадой по бледным губам и вдруг краснеет. Бедняжка моя! Со всем этим покончено! Может, и так, но помада не желает стираться. Дай бог, чтобы Луи ничего не заметил.
Если Пьеру Леблону исполнилось двадцать, когда мне было шестнадцать, то сейчас ему семьдесят. По данным телефонного справочника, в Бель-Иле живут четверо Леблонов, но Пьера среди них нет. Это я знаю точно, выяснила вчера — просто так, из любопытства.
В гостиной, в такт шагам Жюльетты по паркету, позвякивают стаканы в горке. Она задерживает дыхание. Анна не спит и улыбается ей кривоватой улыбкой слабоумной.
— Все в порядке, мой птенчик?
Пятнадцать лет дела идут все хуже и хуже, вопросы Жюльетты неизменно остаются без ответа: Анна так и не научилась говорить.