Только сейчас Джулия заметила, что в вагоне включили свет, а за окном купе сгустились осенние сумерки. С трудом верилось, что они уже подъезжают к Лондону. Три с лишним часа дороги от Бирмингема до Лондона пролетели для Джулии незаметно, словно одна минута. А она-то боялась, что сойдет с ума от томительного ожидания.
Поезд прибывал на вокзал ровно в шесть вечера. Что ж, у нее достаточно времени, чтобы подготовиться к походу в «Цветущую азалию».
Подготовиться, так сказать, материально, а не морально. Потому что морально Джулия уже была готова к встрече с Максом и Изабелл Марчмэн. День выдался крайне суетным. Встав в восемь утра, Джулия первым делом отправилась на велосипеде в Вудхауз. Там она без колебаний вскрыла с помощью ножа и отвертки окно и проникла в дом. Потом прошла в кабинет Макса и тщательно изучила содержимое его письменного стола. И нашла то, что искала. Распечатки двух пьес, одну — полностью законченную, вторую — в черновом варианте.
Содержание недописанной пьесы Макса Диллона было Джулии хорошо известно. Это была та самая комедия на исторический сюжет, который Максу подсказала Джулия в день поездки в Лонгдейл. А вот вторая пьеса, в которой действие происходило в наши дни, оказалась для Джулии сюрпризом. Нет, конечно, она знала, что Макс пишет ее, но не имела ни малейшего понятия, о чем там идет речь. Теперь же она это узнала.
Главной героиней пьесы была молодая девушка, невероятно похожая на Джулию. Соответственно, герой напоминал Макса Диллона. А действие разворачивалось в сельском коттедже, Примерно таком же, как Вудхауз. Первое действие пьесы чуть ли не один в один повторяло сцену знакомства Джулии и Макса. А потом шло описание их романа, немного измененное, правда, но сути дела это не меняло. Главным было то, что Макс перенес их отношения на страницы своей драмы. Той самой, которая сейчас готовилась к постановке в одном из лондонских театров. И на премьеру которой Макс обещал пригласить Джулию. Но теперь он конечно же этого не сделает.
Когда Джулия дочитала пьесу до конца, она пришла в такую ярость, что ей захотелось убить Макса. Нет, ну каков мерзавец, а?! Он использовал их отношения для того, чтобы создать новое оригинальное произведение. И, судя по всему, оно очень понравилось режиссеру. Пожалуй, эта пьеса будет иметь громадный успех. И Макс Диллон заработает на ней кучу денег. Только вот придет ли ему в голову поделиться гонораром с Джулией? С моральной точки зрения он просто обязан это сделать: ведь без нее, Джулии, этой пьесы просто не было бы. Это она помогла Максу написать ее, подарила и сюжет, и умные мысли, не говоря уже о вдохновении, о котором Макс так часто упоминал и за которое так усиленно благодарил ее.
Да, хорошо бы, если бы Макс привез ей эти деньги. С каким бы удовольствием она тогда швырнула бы их ему в лицо! Но Макс так не сделает. И не потому, что знает, что она, Джулия, их не возьмет. А потому, что ему будет жалко делиться с ней гонораром. Ведь у него же куча долгов! И расходы совсем не такие, как у скромной провинциалки Джулии Стенли. Ведь ей, Джулии, не надо платить за дорогую, роскошно обставленную квартиру, покупать новую машину, бывать в элитных ресторанах. У нее очень скромные и простые потребности, не то что у известного драматурга Макса Диллона. А значит, она перебьется.
Жалкая деревенская дурочка! Она позволила использовать себя, не получив ничего взамен. Нет, кое-что она все-таки получила: плевок в лицо и безжалостно разбитое сердце. Что ж, достойная награда за глупость и излишнюю доверчивость. И за неумение разбираться в людях.
Прежде чем покинуть коттедж, Джулия устроила там небольшой акт мести: разбила вдребезги компьютер Макса и изрезала на мелкие кусочки его недописанную пьесу. Пусть теперь восстанавливает все по памяти. Это хоть на какое-то время помешает ему развлекаться с Изабелл Марчмэн. Возможно, они даже поссорятся из-за того, что Макс будет занят работой: ведь он наверняка уже рассказал режиссеру о второй пьесе, а может, даже успел подписать контракт. Вернувшись домой, Джулия заставила себя позавтракать и начала собираться в дорогу. Потом поехала на автобусе в Бирмингем, где можно было сесть на поезд и доехать до Лондона. Всю дорогу в поезде Джулия обдумывала, что же такое ей вытворить в «Цветущей азалии», чтобы Макс и эта ненавистная стерва Изабелл запомнили ее надолго. И наконец придумала. Они запомнят ее, эта парочка прожженных мерзавцев. Надолго запомнят! Потому что она, Джулия, вовсе не собиралась «жалеть» Макса, как просил его друг. Жалеть? Кого?! Этого законченного подлеца без совести, чести и элементарных понятий о морали?! Да ни за что на свете! Таких, как Макс Диллон, надо учить, а не жалеть.
Выйдя на вокзале, Джулия первым делом выкурила сигарету, стараясь успокоиться и привести в порядок мысли. Потом прошла в бар и выпила порцию виски. А затем взяла такси и попросила отвезти ее в какой-нибудь приличный, но не слишком дорогой модный салон.
Водитесь такси, видимо, хорошо знал город, потому что он доставил Джулию именно туда, куда ей было надо. Модный салон «Пигмалион» оказался крайне уютным местечком, а его сотрудники — доброжелательными, приветливыми людьми, начисто лишенными снобизма. К тому же кошелек Джулии был туго набит деньгами, а это всегда способствует быстрому и качественному обслуживанию...
Когда Джулия, посетив ряд кабинетов, вышла в приемную с огромными зеркалами, она не узнала саму себя. Никогда в жизни она еще не выглядела так потрясающе. Из зеркала на нее смотрела ослепительная красавица в сногсшибательном вечернем туалете. Уверенность Джулии в своей неотразимости возросла еще больше, когда она заметила реакцию окружающих. Мужчины просто пожирали ее глазами, а женщины озадаченно покусывали губы, должно быть, прикидывая, не скопировать ли им ее наряд, прическу и макияж.
Платье было сшито из светло-желтого шелка, красиво оттенявшего легкий загар Джулии. Оно имело приталенный лиф и пышную, летящую юбку до пят. Рукавов не было, и бретелек тоже. Платье держалось за счет корсета, плотно стягивающего стан Джулии и делавшего его еще более стройным. Лиф платья был отделан золотистой вышивкой ручной работы. Такой же золотистый цветок украшал прическу Джулии. Макияж был выполнен в золотисто-коричневых тонах, только помада имела красноватый оттенок, так же как и лак на изящных накладных ногтях. Довершали наряд золотистые босоножки на высоких, но довольно устойчивых каблуках, а также драгоценности: подаренные Максом серьги и цепочка с рубиново-алмазным кулоном.
— Ну просто Золушка! — услышала Джулия позади себя восторженный возглас какой-то дамы.
— Что? — переспросила Джулия.
— Я хотела сказать, что вы похожи на Золушку из сказки Шарля Перро, — с улыбкой пояснила дама. — Именно такой я и представляла себе Золушку, отправляющуюся на бал. Теперь я знаю, какое платье мне надо заказать для дочери. Она будет подружкой на свадьбе у двоюродной сестры, и мы просто с ног сбились в поисках подходящего наряда. Но теперь-то я знаю, что делать. Вы подсказали нам отличную идею.
— Ну что ж, я рада, — сказала Джулия. И, мило улыбнувшись, добавила: — Желаю хорошо повеселиться на свадьбе.
В этот момент Джулии принесли палантин из золотистого шелка, отделанный белым пухом и подбитый чем-то теплым изнутри. Набросив палантин на плечи, Джулия направилась к дверям, небрежно поддерживая свою пышную юбку. Служащий салона нес за ней сумку с ее вещами. Попросив поставить сумку в багажник ожидавшего ее такси, Джулия уселась на переднее сиденье.
— Куда теперь? — спросил водитель, ошарашенно пялясь на Джулию.
— Ресторан «Цветущая азалия» на Бонд-стрит.
— А, знаю такой! — Таксист посмотрел на Джулию с еще большим удивлением. — Это ведь место, где собирается театральная богема, не так ли?
— Не знаю. Я там ни разу не была.
— Думаю, вы произведете фурор, — глубокомысленно изрек он. — Большинство женщин, посещающих этот ресторан, выглядят далеко не так эффектно. Знаете, эти небожители вечно сидят в долгах. Только строят из себя бог весть кого, а разобраться... — Он многозначительно махнул рукой.