— При чем тут суша? Мы ж не в море, хватит умничать уже, — разозлилась самая старшая Лида, — Ничего полезного, нам нужно дождаться утра! Все!
В тот же миг ветер разбушевался в вершинах деревьев, налетел как хищная птица, гнул кусты к земле. Молнии дрались с громом, грохоча и бряцая невидимым оружием. Лес притих в страхе вместе с напуганными детьми. Вдруг откуда — то, из — под земли, послышались утробные глухие стоны. Отголоски песни, похожей на ту, что поёт хор на католической мессе, протяжной и чувственной, заглушали стоны. Собачий лай прервал эти жуткие звуки. Ребята в спешке похватали вещи и, не сговариваясь, рванули на отзвуки сиплого лая.
— Он там, где туман, целая стена тумана, я видел рыжую собаку, бежим, она нас выведет к людям, — девочки еле успевали за шустрым Артёмом. За футболистом сложно угнаться. Ветки хватались сучьями за одежду. Влажный, остро пахнущий сырой землёй и травой, воздух затруднял дыхание. Дети выбились уже из сил, пробираясь по заболоченным участкам, утопая во мху. Незаметно земля под ногами пошла под уклон и резко вверх к надгорью. Ноги скользили и подворачивались по выщербленным валунам, траву сменил скалистый нехоженый дерн.
Туманные жалюзи будто сломались и рухнули вниз, застилая сизой поземкой, обволакивали обувь. Только светящиеся кроссовки Дины фосфоресцирующим розовым разрезали мрак. Неожиданно зыбкий туман схлопнулся в шар, и словно надувной, взмыл ввысь к верхушкам сосен. Дети остановились отдышаться. Взгляду открылось черная расщелина среди обнимающих её жёлтых известняковых скал. Редеющие сосенки на каменистом склоне потянули ветви к просыпающемуся над лесом солнцу. Из расщелины забрезжил свет, затем задорный лай. Оцепенение и страх сбросили оковы, друзьями обуяло детское любопытство, и они заглянули в синеву ущелья.
***
— Чует моё сердце неладное, два дня уже ищем, ни следа, — Ася Леонидовна поджала до синевы сухие губы. И снова шариковой ручкой принялась выводить причудливые линии на карте района, испещренной какими — то магическими знаками: звёздочками, треугольниками, зигзагами.
⠀ Миша, такой же рыжеволосый и сбитый как Артём, только лет на 15 постарше пропавшего брата, попытался остановить трясущуюся руку женщины своей широкой ручищей.
— Что вы ищете на этой странной карте? Зашёл проверить вас. Соседка сказала, «скорую» вызывали вам вчера! Что я могу сделать? Вовремя мне увольнительную дали, сейчас волонтёры собираются, пойду с ними. Тётя Ася, может, Дина рассказывала что — то, куда они могли пойти? Любая мелочь важна. Так не расскажете, что это за карта доисторическая? — Миша наклонился над столом.
— «Аненербе», уверена, слышал? — женщина, тяжело вздохнув, поправила растрепавшиеся волосы цвета гранатового вина, указала точку на карте. Изящные ее пальцы ходили ходуном от волнения. Молодой человек уже засомневался в психическом состоянии соседки.
— Ась Леонидовна, с вами будет все в порядке? Мне уже идти надо, и при чем тут эти чокнутые, которые Грааль искали? — Миша усмехнулся уголком рта, и постучал пальцами по столу.
— Гитлер считал, что Крым — родина Ариев, потому что много веков назад, здесь жили праотцы германцев. Готы. И искали они не только Грааль, — женщина загадочно взглянула на парня. — Искали немцы тут сокровища нации. А вот мой дядюшка часть этих ценностей нашёл ещё в 1926 на хуторе Бикеч. Камень добывал, и нашёл древнюю могилу, а в ней на черепе была золотая диадема с камнями. На истлевших костях золотые пряжки. Он начал с друзьями просеивать землю на месте последнего пристанища человека и обнаружили кулоны, монеты. Он же честный человек, времена — то послереволюционные, отнёс сокровища в администрацию. А затем в тех местах началось страшное: со всех мест потекли вереницы кладоискателей — черных копателей. И часть награбленных сокровищ у древних мертвецов были схоронены и в наших местах. В войну Зондер — команда «Аненербе» искала здесь пещеру. В которой, якобы, было капище древних Готов и рядом курганы — могильники с золотом. Эта пещера, говорят, открывается только перед чистым сердцем, когда Боги и дух Вулкана хотят показать тебе путь, наделить силой или защитить.
Готы верили, что все живое божественно, и даже у деревьев есть душа. Главный Бог их Гот, поэтому мы все знаем эту фразу немецкую: «Oh mein Gott».
— Это все, конечно, интересно, закачаешься, — Мишка потеребил раскрасневшееся ухо, — Но как это с детьми пропавшими связано?
⠀ Ася Леонидовна хитро прищурилась, отчего Мишка понял, она скажет меньше, чем знает. По лицу её пробежалась тень печали, она резко отвернулась. Деревянная кукушка выскочила из часов, захлопала крыльями и раздалась песня временных лет. Жалобный бой часов, сообщающий о скоротечности времени, выдернул из плена тайн и сомнений пожилую даму.