– Это не обязательно, – покачал головой Матвей. – Утром ты можешь почувствовать себя по-другому, и это тоже нормально. Но говорить тебе станет тяжелее.
– Откуда ты знаешь? Ты тоже?..
– Да.
– Ясно… Но я не обещаю, что у меня получится!
– А я не буду тебя заставлять. Мы остановимся, когда ты захочешь.
Она снова была в этом лесу – надо же, второй раз за ночь! Но теперь Майя постоянно чувствовала рядом с собой тепло другого человека, сжимала обеими руками его руку, держалась за него, как за путеводную нить. Это давало ей силы, которых ей раньше остро не хватало, чтобы пережить свой личный ад снова.
Она на земле, свет фар делает мир плоским. Нож опускается быстро, а обратно поднимается как будто в замедленной съемке. Наверно, чтобы поиздеваться над Майей, чтобы она успела рассмотреть, как много густых капель крови взвивается в воздух. Тело пытается наполниться болью, но Майя запрещает. Тогда не было больно и сейчас не должно быть. Она умирала, ничего не чувствуя.
Бьет в основном старший. Младший мельтешит рядом, испуганно болтает. Просит поторопиться – но не уговаривает уехать. Как будто им обязательно нужно это сделать… Хотя почему «как будто»? Это стало понятно уже давно, когда младший невольно помешал изнасилованию.
Старший ни о чем не жалеет. Кажется, он заворожен видом смерти, которую приносит так красиво, так безжалостно. На причитания младшего он отвечает по-разному, но одну фразу повторяет снова и снова. «Нам ничего не будет». Он уверен в этом. Майе горько. У нее отняли так много, с ней поступили чудовищно – и за это ничего не будет, они не чувствуют никакой вины!
– Нам ничего не будет… – шепчет Майя.
– Очень похоже на аффирмацию, – долетает откуда-то издалека спокойный голос Матвея. – Это самовнушение. Но я не думаю, что Марат Яковлев додумался до него сам. Я читал его личное дело. Благодаря связям родни он часто выходил сухим из воды, и все же судимости у него были. Он знал, что за серьезное преступление он понесет ответственность, именно это до последнего момента его сдерживало. Но кто-то внушил ему мысль, что он не будет наказан за твою смерть. В этой истории был кто-то третий, Майя. Попытайся его вспомнить.
– Я не могу… Я не знаю его…
– Позволь себе помнить больше.
Когда все шло к финалу, она то просыпалась, то проваливалась в небытие. Даже когда Майя приходила в себя, ее сознание толком не прояснялось. Тогда это спасало. За финалом своей жизни она наблюдала через мутную серую дымку.
– Они снимают на видео… – Майя все-таки разрешает себе помнить и это. – Младший не просто бегает кругами, он снимает… Видео точно, кажется, фото тоже…
– Он говорит, зачем? Это очень важно. Они подонки, но не конченые идиоты. Зачем они создают улику против себя?
– Это и было им нужно… Вот о чем говорил младший: они должны были обязательно сделать это, а потом развлекаться как угодно.
– Хорошо, Майя, ты справляешься. Я с тобой. Думай о третьем. Он там был? Кто он такой, Майя?
Но третьего нет. Над ней два силуэта. Тощие ничтожества. Непобедимые чудовища. Все сливается, непонятно, где реальность, а где галлюцинации последней агонии.
Матвей ошибся, никого третьего не было…
Третий все-таки был.
– Младший позвонил ему! – Майя поражена, она не верит, что могла такое забыть. – Он закончил съемку и кому-то позвонил, спросил, все ли в порядке… Но на него разозлились… Третий этот так кричал, что я даже услышала…
– Что ты услышала, Майя? Что он говорил?
– Не слова, нет, там не было громкой связи… Просто голос… Кажется, это был мужчина.
– Ты узнаешь этот голос, если услышишь снова?
– Не думаю, я его почти не слышала… Но он показался мне очень странным… Что-то в нем было странное… Я, правда, не знаю!
– Все хорошо. Ты справилась.
Она больше не могла там находиться. Майя открыла глаза и с готовностью вернулась в ярко освещенную гостиную. От того, что какие-то уроды втянули ее в свои игры, легче не стало. И все же Матвей не обманул ее: это стоило прожить второй раз, потому что Майя вновь ощутила в себе ту силу, которая вывела ее из леса.
Она посмотрела на Матвея и обнаружила, что он мягко улыбается ей.
– Того, что я сказала, ведь не хватит, чтобы их поймать, да? – вздохнула Майя.
– Посмотрим. Любое расследование складывается из разных фрагментов, ты дала нам еще один. Я пока не могу сказать, где и когда он пригодится.
Она лишь неопределенно пожала плечами. Может, кто-то другой на ее месте рвался бы участвовать в этом их расследовании, отомстить подонкам за себя… А Майя не хотела, не была готова.
Она чувствовала себя лучше, но знала, что не сможет заснуть – и не сможет остаться одна. Ей срочно нужно было знать больше о мире, в котором она себя обнаружила. Совершенно не похожем на тот мир, в который она верила двадцать один год.