– Да, с таким планом во дворец Линьянгэ[5], может, и не попадешь, но придумано ловко, – выслушав старуху, воскликнул обрадованный Симэнь.
– Только смотрите, про обещанные десять лянов не забудьте!
– Кто отведает хоть мандаринную корочку, тот не забудет озера Дунтин[6]. Когда же сбудется этот план?
– За ответом нынче вечерком приходите, сударь. А я сейчас, пока ее муж торгует, пойду попрошу у нее календарь да потолкую как следует. А вы тоже не мешкайте! Быстрей несите шелк и парчу.
– Только устрой все, а я не подведу.
Симэнь Цин простился со старухой и вышел из чайной. По дороге он купил три куска шелка и на десять лянов лучшей парчи с серебристым отливом. Дома позвал доверенного слугу Дайаня, велел ему увязать покупки и отнести в чайную старухе. Ван с радостью приняла узел и отпустила слугу.
Да,
Получив шелк, тафту и парчу, Ван вышла черным ходом и направилась прямо к дому У Чжи. Ее встретила Цзиньлянь и провела наверх.
– Что это ты, милая, старуху совсем забыла, даже чайку не зайдешь выпить?
– Нездоровилось мне эти дни, мамаша, – отвечала Цзиньлянь. – Даже с места сдвинуться не было охоты.
– У тебя, наверно, найдется численник? Дай-ка мне, пожалуйста, взглянуть. Хочу день для шитья выбрать.
– А что вы шить собираетесь, мамаша? – поинтересовалась Цзиньлянь.
– Да вот, болезни и недуги одолевают. Как бы ненароком чего не случилось. И сына дома нет…
– Куда он исчез? Совсем его не видно.
– Уехал с торговым гостем в дальние края. Нет ни письмеца, ни весточки. Целыми днями себе места не нахожу.
– Сколько лет сыну?
– Семнадцать.
– А чего вы его не жените? И вам была бы в доме помощница.
– Вот и я говорю. И то и другое – все самой. Прямо забегалась. И то уж присматриваю. Женю, только бы приехал. Удушье и кашель замучили меня, старуху. Ни днем, ни ночью не дают покою. Давно зарекалась сшить себе на смерть. Спасибо, один состоятельный человек нашелся. Частенько ко мне в чайную заглядывает. Я тоже у него бывала – больных лечила, сватала, служанок покупала. Знает, что на меня можно всегда положиться, во всем мне помогает. Вот и шелку подарил – старухе на смерть. Тут шелк, тафта и немного парчи – на все хватит. Уж больше года лежит, все никак не соберусь. А как немного освободилась, решила сшить. Здоровье никуда, да и год високосный. Пошла было к портному, а он так дорого запрашивает и на дом отказывается идти. Работы, говорит, много, некогда. Так меня расстроил!