Выбрать главу

Послушай, дорогой читатель! Ведь нет на свете страшнее нрава людского: если ты добр, тебя норовят обмануть, а ежели зол – робеют; твердого стараются сломить, а мягкого – уничтожить.

Верно говорится в старинных изречениях:

Мягкое, доброе – жизни исток, сердцевина; Твердое, злобное – гибели первопричина. Истинно мудрому чужды житейские бури: Если соседям везенье, он брови не хмурит. Жизнь человека – весенние грезы, не боле. Часто ль таланты встречаем мы в нашей юдоли? Если, довольный судьбою, не станешь гоняться Вечно за счастьем – сумеешь ты целым остаться.

Так вот, жил У Чжи торговлей. Целыми днями бродил он по улицам с коробом на плече, продавая пшеничные лепешки. И постигло его однажды горе: умерла жена. Остались они вдвоем с дочкой – шестнадцатилетней Инъэр. Но не прошло и полгода, как У Чжи понес убыток и пришлось им переехать на Большую улицу к богачу Чжану, где им отвели домишко у самой дороги. И снова взялся за торговлю У Чжи.

Сочувствуя тяжелому положению У Чжи, слуги Чжана старались чем могли ему помочь – за лепешками присматривали, в свободное время к нему заглядывали, и тогда он угождал каждому как мог. Все его любили и старались замолвить о нем словцо перед хозяином, и богач не требовал с нового жильца даже платы за дом. А владел Чжан не одним десятком домов, состояние его исчислялось десятками тысяч связок монет. Ему перевалило за шестьдесят, но детей у него не было. Жена его, из рода Юй, строго следила за порядком, не допуская в дом ни одной красивой служанки.

Как-то богач тяжко вздохнул и ударил себя в грудь кулаком.

– Что вздыхаешь? – спросила жена. – Ведь у тебя вон какие богатства и никаких забот.

– Я уж стар, – отвечал богач, – но нет у меня ни сына, ни дочери. Что проку в моем богатстве?

– Если на то пошло, – молвила хозяйка, – я велю свахе купить двух служанок. Обучим их музыке и пению, и пусть они за тобой ухаживают.

Старый Чжан обрадовался и поблагодарил жену.

Через некоторое время хозяйка и в самом деле позвала сваху, через которую и купила для хозяина служанок. Одну звали Пань Цзиньлянь, другую – Бай Юйлянь.

Пань Цзиньлянь, шестая дочь портного Паня, жившего за Южными воротами города, еще девочкой отличалась красотой. За прелестные маленькие ножки ее и назвали Цзиньлянь – Золотая лилия[46]. Со смертью портного жене стало не под силу кормить детей, и она продала девятилетнюю Цзиньлянь в дом полководца Вана[47], где ее обучали музыке и пению. Там она обрела навык подводить брови и ресницы, пудриться, румяниться и делать высокую прическу. Она умела рисоваться и кокетничать, носила платья, плотно облегавшие фигуру. От природы смышленая и расторопная, Цзиньлянь к пятнадцати годам искусно вышивала, играла на духовых и струнных инструментах, особенно на лютне[48].

Когда полководец Ван умер, мать чуть не с дракой вытребовала дочку обратно и за тридцать лянов перепродала ее в дом к богачу Чжану, куда девушка попала вместе с Бай Юйлянь. Цзиньлянь продолжала учиться игре на лютне, а Юйлянь – на цитре.

Юйлянь родилась в семье музыканта. Ей было всего шестнадцать лет. За бледно-белое лицо она и прозывалась Юйлянь – Нефритовая лилия. Девушки не расставались друг с дружкой ни днем, ни ночью. Вначале они пользовались особым расположением жены Чжана. Хозяйка не посылала их на кухню, не заставляла убирать комнаты и даже дарила им золотые и серебряные украшения. Но Юйлянь внезапно умерла, и Цзиньлянь осталась одна. Ей к тому времени минуло восемнадцать. Старый Чжан давно заглядывался на ее тонкие изогнутые полумесяцем брови, нежные, цвета персика, ланиты, да все боялся своей суровой хозяйки.

Но вот как-то ее пригласила в гости соседка, и старый богач, воспользовавшись отсутствием жены, тайком увлек к себе в комнату юную Цзиньлянь и насладился ею.

Да,

Так чистая, хрупкая яшма, Однажды тебя растоптали. Познавшей греховные ласки Вернешь непорочность едва ли!..

Но тут на старика напали недуги – целых пять: в пояснице заломило, заслезились глаза, заложило уши, из носа потекло и закапала урина. А о шестом недуге и поведать-то неудобно. Старик средь бела дня клевал носом, а под вечер принимался без конца чихать. Хозяйка, сообразив в чем дело, стала жестоко избивать Цзиньлянь и осыпать мужа бранью. Ругалась она несколько дней подряд. Чжан понял, что оставить служанку в доме не удастся. Тогда, наперекор жене, он распорядился выделить Цзиньлянь приданое и подыскать подходящего жениха. Слуги в один голос назвали У Чжи. Человек он, мол, честный и великодушный, к тому же вдов и живет тут же, в усадьбе. На том и порешили.