– Родилась в год свиньи,[100] и к новому году ей исполнится ровно девяносто три.
– Ты, знать, помешалась, старуха! – засмеялся Симэнь. – Тебе бы только шутки отмачивать.
С этими словами Симэнь Цин встал и с хохотом удалился из чайной.
Темнело. Старая Ван зажгла огонь и пошла запирать двери. Но в это время снова появился Симэнь. Отдернув занавеску, он вошел в чайную, уселся около двери на скамейку и впился глазами в дом У Чжи.
– Может, откушаете супу брачного согласия?[101] – предложила хозяйка.
– Только послаще.
Ван подала чашку супа, и Симэнь Цин просидел у нее допоздна.
– Подсчитай, мамаша. Завтра расплачусь.
– Как вам будет угодно. Спокойной ночи, сударь. Завтра приходите и обо всем потолкуем.
Симэнь, улыбаясь, направился домой. Он не мог ни есть, ни спать. Все его мысли были поглощены красавицей Цзиньлянь, но о том вечере говорить больше не будем.
На следующий день рано утром старуха открывала чайную. Только она выглянула на улицу, Симэнь Цин был тут как тут и сразу завернул к хозяйке. «А метла чисто метет, – подумала старуха. – Прилепила-таки ему на нос сахару – слизнуть не может. Ничего, он весь уезд обирает, вот и ко мне в руки попался. Пусть-ка поделится, а уж я сдеру с него не одну связочку монет».
Надобно сказать, что старуха Ван не отличалась порядочностью. Многие годы не знала она покоя: и свахой была, и посредницей, и перепродажей занималась. Принимала младенцев, помогала при родах, слыла мастерицей разыгрывать злые шутки и устраивать кое-что еще, о чем и не скажешь. Казалась она простоватой и даже глуповатой, но попробуй распознай подноготную этой старухи.
Только поглядите:
Слово скажет – обманет Лу Цзя, рот откроет – померкнет Суй Хэ.[102] Красноречьем Шесть царств.[103] помирит, склонит к дружбе три области Ци[104] Одинокого феникса соединит в мгновение с подругой. Девицу с бобылем сумеет сочетать при первой же встрече. Теремную затворницу принудит очаровать святого. Заставит отрока, послушника при Нефритовом государе,[105] поманить и заключить в объятья прислужницу самой богини Сиванму.[106] Немного хитрости подпустит – и архат,[107] прильнет к монашке молодой. Чуть-чуть смекалки ей довольно, чтобы Ли, небесный царь[108] мать демонов.[109] обнял. От ее речей медоточивых смутится сам Фэншэ[110] Пред словом вкрадчивым ее не устоит фея Магу.[111] Ей стоит только извернуться – и дева непорочная будет любовною тоскою сражена. Ей стоит только изловчиться – и заведет себе любовника лунная Чанъэ.[112]
Да, этой старухе не привыкать устраивать любовные дела и скандалить у казенных домов.
Ван открыла свое заведение и принялась суетиться у чайного котла. Тут она заметила Симэнь Цина. Он опять сновал взад и вперед, а потом откинул бамбуковую занавеску, вошел в чайную и уставил неподвижный взгляд на дом У Чжи. Хозяйка же знай себе мешала угли и не выходила к посетителю, притворившись, будто его не замечает.
– Мамаша, две чашки чаю, – крикнул Симэнь.
– А, это вы пожаловали, сударь, – протянула старуха. – Давненько вас не видала. Присаживайтесь, прошу вас.
Вскоре хозяйка вынесла две чашки крепкого чаю и поставила на стол.
– Выпейте со мной чайку, мамаша, – предложил Симэнь.
– К чему же это мне с вами пить, сударь? Ведь я даже тени вашей зазнобы не напоминаю, – захихикала старуха.
Симэнь рассмеялся.
– А чем, скажи мне, торгуют твои соседи? – спросил он.
– Продают поджаренные пампушки, вяленое мясо удава, мясные пельмени, фаршированные клецками; начиненные лапшей и устрицами пирожки, остро наперченные сласти и крутой кипяток.
– Ах ты, сумасбродная старуха! – засмеялся Симэнь. – Одни глупости у тебя на уме.
– Почему же глупости? Каждый по-своему с ума сходит.
– Я тебе серьезно говорю. Если они в самом деле хорошо пекут, я взял бы у них полсотни лепешек.
– Купить желаете – обождите. Скоро придет хозяин. Зачем же вам самому-то к ним ходить?
– Ты права, мамаша.
Симэнь Цин выпил чаю, посидел немного и вышел.
Старуха долго еще суетилась у котла, но глаз не спускала с Симэня. А тот все прохаживался у чайной. То на восток посмотрит, то на запад обернется. Так он прошелся туда и обратно несколько раз и опять очутился у чайной.
– А, господин Старший! Давненько не заглядывали! Можно с удачей поздравить?
Симэнь Цин рассмеялся, достал лян серебра и протянул хозяйке.
– Возьми! Это тебе на чай. – К чему ж так много? – Бери, не стесняйся.
«Наконец-то он мне попался! – подумала старуха и взяла серебро.
– Он мне еще за пристанище выложит!» И она обратилась к гостю: – Вижу, жажда вам покоя не дает. Может, чайку выпьете? Авось и пройдет.
– А ты откуда знаешь, мамаша?
– Да неужто трудно догадаться? Исстари говорят: войдя в дом, не спрашивай о житье-бытье, а загляни хозяину в глаза, и сам все поймешь. Сколько мне на своем веку приходилось отгадывать и не таких загадок!
– У меня дело сердечное, – продолжал Симэнь. – Догадаетесь, пять лянов поднесу.
– Не нужно семи пядей во лбу – дело тут ясное. Нагнитесь-ка, сударь. Что я вам на ушко скажу. Моя соседушка вам покоя не дает. Ведь верно говорю?
– Ты, мамаша, и точно умом посоперничаешь с Суй Хэ, смекалкой превзойдешь Лу Цзя. Откровенно говоря, я и сам не знаю, что со мной. Как угодил тогда в меня этот шест, как взглянул на нее, так она у меня будто и сердце, и душу отняла. Днем и ночью предо мной стоит. Ни пить, ни есть не могу. Ко всему охота пропала. Не поможешь ли как-нибудь, мамаша?
– Сказать вам всю правду, сударь, – Ван захихикала. – Я так же чаем торгую, как черт стражу отбивает. Чтобы не соврать, когда ж я в последний раз от чаю выручила? Да года три назад в десятой луне третьего дня, когда снег выпал. И вот до сих пор не везет. Только то да се – тем и кормишься.
– Что это значит – то да се? – поинтересовался Симэнь.
– Тридцати шести лет я осталась без мужа. Жить нам с малолетним сыном было нечем. Сперва сватала, потом вещи перепродавала. И роженицам помогала, и повивальной бабкой по домам ходила. При случае любовников свожу, тайные свидания устраиваю. Прижиганием и иглами болящих пользую. Случалось, и приворовывала…
– Вот не знал! – недослушав старуху, Симэнь, улыбнулся. – А ты, оказывается, на все руки! Устрой мне свиданье с этой пташкой, дам десять лянов на гроб.
Старая Ван расхохоталась.
О том же говорят и стихи:
Если хотите узнать, что за план придумала старуха и что случилось потом, приходите в другой раз.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
СТАРУХА ВАН ВЫДВИГАЕТ ДЕСЯТЬ УСЛОВИЙ ТАЙНОГО СВИДАНИЯ
СИМЭНЬ ЦИН РАЗВЛЕКАЕТСЯ В ЧАЙНОЙ С ПАНЬ ЦЗИНЬЛЯНЬ
Красотка голову закружит
И до несчастья доведет.
Ты будешь выглядеть все хуже,
Иссохнет мозг и мощь уйдет.
Семью пороки разрушают,
И тут лечение не впрок.
Родится в роскоши порок,
И о беде, что ждет, – не знает.
Так вот, поведал Симэнь Цин старухе Ван о своем страстном желании встретиться с пташкой и говорит:
– Если устроишь встречу, десять лянов не пожалею.
– Послушайте, что я вам скажу, – начала старуха. – Всего труднее улучить момент для изъявления благосклонности. Спросите, что это значит? А то, что теперь обыкновенно называют тайным свиданием. Чтобы его устроить наверное, необходимо: обладать внешностью Пань Аня, мощью ишака, богатством Дэн Туна,[114] быть молодым да покладистым, но в то же время и напористым, вроде иголки в вате, и, наконец, располагать досугом.
100
В Китае счет годам велся по двенадцатилетнему животному циклу. Год свиньи – последний год такого цикла. Знать, под знаком какого животного родился человек, обычно важно для гадания о вступлении в брак и т. п.
101
Суп брачного согласия полагалось есть во время брачной церемонии в честь божества согласия и единения Хэ-Хэ.
102
Лу Цзя и Суй Хэ (III–II вв. до н. э.) – знаменитые острословы, обладавшие блестящими дипломатическими способностями, соратники ханьского правителя Лю Бана в его борьбе за центральную власть в Поднебесной, славные своими успешными переговорами с правителями других царств и их военначальниками о добровольном подчинении дому Хань. В частности, Суй Хэ привел на поклон к Лю Бану Хуайнаньского правителя Ин Бу, а Лу Цзя – правителя Южного Юэ. Кроме того Лу Цзя, будучи политическим мыслителем, историком и литератором, с конфуцианских позиций утверждал закономерность неминуемого падения Цинь и воцарения Хань. Ему принадлежат сочинения «Новые речения» («Синь юй») и «Летопись
Чу и Хань» («Чу Хань чунь-цю»). Биография Лу Цзя приводится в гл.097 «Жизнеописание Ли Шици, Лу Цзя и Сун Цзяня» «Исторических записок» Сыма Цяня и в гл.043 «Жизнеописание Ли Шици, Лу Цзя, Чжу Цзяня, Лоу Цзина и Шу Суньтуна» «Истории Хань» Бань Гу.
103
Имеются в виду шесть древнекитайских царств, которые постоянно находились в сложных отношениях друг с другом, что и дало возможность правителю царства Цинь завоевать их и провозгласить себя Шихуаном – «Первым государем».
104
Речь идет о трех областях, на которые в конце III – начале II в. до н. э. было разделено бывшее царство Ци на территории полуострова Шаньдун.
105
Яшмовый владыка, или Нефритовый государь – Юй-ди – верховное божество даосского пантеона, ставшее объектом общегосударственного культа.
108
Имеется в виду Небесный царь Ли (Ли-тяньван) – первый министр небес, хранитель небесных врат в китайской народной мифологии.
109
Мать демонов – буддийское божество, первоначально богиня зла, породившая пятьсот бесов, но потом покорившаяся Будде и ставшая монахиней. Ее изображения имелись во всех женских буддийских монастырях.
112
Согласно древнекитайским мифам, Чанъэ, жена Стрелка И, похитила у мужа снадобье бессмертия и, приняв его, улетела на Луну, где и осталась жить навсегда в тоске и полном одиночестве.
113
Имеется в виду легенда о князе, к которому во сне явилась фея горы Ушань. (См. примеч. к гл. I).
114
Дэн Тун был любимым сановником ханьского государя Вэнь-ди (правил с 180 по 157 г. до н. э.). Император подарил ему Медную гору в провинции Сычуань и разрешил чеканить монеты, что и принесло Дэн Туну несметные богатства. Его имя стало нарицательным.