Для него это звучит как наказание, и он спрашивает:
– Все время в укрытии?..
– Пока война не кончится.
Ну, это ничего: он где-то слышал, что война не продлится долго.
Маме больно слышать, как Хуго вслепую пытается что-нибудь разузнать. На большую часть его вопросов она отвечает полными фразами, на другие короткими полуфразами, но всегда правду. Она взяла себе за правило не обманывать его. Но если по-честному, иногда она выражается туманно, отвлекает его внимание и скрывает от него кое-какие вещи. Оттого она испытывает некоторые угрызения совести. Чтобы справиться с ними, она говорит:
– Ты должен быть начеку, вслушиваться в каждое слово и понимать, что мы живем в необычное время. Все теперь не так, как раньше.
Он чувствует, что мама в отчаянии, и говорит:
– Я вслушиваюсь, мама, все время вслушиваюсь.
– Спасибо, милый, – отвечает мама и чувствует, что в последнее время теряет контроль за словами. Они слетают с языка, но не затрагивают сути. Она, например, хочет рассказать ему о Марьяне и о том, чем она занимается – чтобы знал и остерегался, но никакие слова, которые она пытается подыскать, не помогают ей.
– Прости меня, – говорит она внезапно.
– За что, мама?
– Ничего, просто так, с языка сорвалось, – и она прикрывает рот платком.
Но это не успокаивает Хуго. Ему кажется, что мама хочет открыть ему большую тайну, но почему-то не решается. И из-за этой своей нерешительности он опять спрашивает о том, о чем мама уже рассказывала ему.
– У Марьяны есть дети? – пробует он зайти с другого конца.
– Она не замужем.
– Чем она занимается?
– Работает.
Чтобы покончить с этим допросом, мама говорит:
– Ни к чему столько вопросов. Я тебе повторяю: Марьяна добрая женщина, она будет беречь тебя как зеницу ока, я в ней уверена.
На этот раз Хуго обижается и говорит:
– Больше не буду спрашивать.
– Спрашивать ты можешь, только знай, что не на каждый вопрос есть ответ. Некоторые вещи невозможно объяснить, а есть такие, что дети в твоем возрасте не поймут. – И добавляет, чтобы немножко успокоить его: – Поверь мне, очень скоро тебе все станет ясно, ты многое поймешь и без моих ответов, ведь ты такой умный мальчик.
Мама широко раскрывает глаза, и оба они улыбаются.
Наконец наступила ночь. Ей предшествовал целый день обысков в доме за домом, арестов и криков ужаса. Петля затягивалась все туже, и мама решила, что в полночь они отправятся в путь. Все эти дни в подвале Хуго не ощущал страха. Теперь же, когда он, стоя на коленях, запихивал книжки в рюкзак, его руки дрожали.
– Мы ничего не забыли? – спрашивает мама, как она обычно спрашивала перед тем, как они отправлялись в отпуск.
В час ночи они поднялись по ступенькам в темный дом. Сквозь темень Хуго была видна его комната – письменный стол, комод и книжный шкаф. Его школьный портфель лежал около ножки стола. «Я больше не буду учиться в школе» – промелькнуло у него в голове.
Мама торопливо уложила кое-какие небольшие вещи в сумочку, и они через заднюю дверь вышли на улицу. На улице было темно и тихо, и они шли, прижимаясь к стенам, чтобы никому не попасться на глаза. Около дома, где раньше была кондитерская, был люк. Мама подняла его крышку, спустилась вниз, и Хуго бросил ей чемодан и рюкзак. Он тут же свесил ноги вниз, и мама ухватила его обеими руками. На их счастье, в это время поток нечистот не был глубок, но из-за вони и спертого воздуха идти было трудно. Хуго знал, что многих схватили при выходе из канализации. Мама предположила, что воскресной ночью часовые напьются и не выйдут из гетто, чтобы сидеть в засаде и подстерегать беглецов. Дышать становилось все труднее. Только они дотащились до середины, как у Хуго подкосились ноги. Мама не потеряла самообладания, потащила его за собой и наконец подняла наружу. Когда он открыл глаза, то увидел, что лежит на траве.
– Что случилось, мама? – спросил он.
– Там было душно, и тебе стало дурно.
– Я ничего не помню.
– Да нечего там помнить, – попыталась отвлечь его она.
Потом Хуго будет много думать об этой темной ночи, стараясь связать воедино все детали, снова и снова удивляясь тому, как мама сумела вытащить его из канализации и вернуть к жизни.
А пока что было опасно задерживаться в чистом поле. Пригибаясь, они пошли к ближайшей рощице. Каждые несколько минут опускались на колени и прислушивались.
– Марьяна работает по ночам, и тебе придется оставаться одному, – сообщила мама еще одну подробность.