— Деревенские жители в Округе, особенно в горах, не слишком заботятся о таких городских штуках, как водительские права и допустимый возраст, — обтекаемо заметила Марсия.
Катриона изучила записи, прослеживая мальчика то на одном кадре, то на другом.
— Будь у него транспортное средство, он бы, наверное, забрал лестницу. Похоже, она ему очень понравилась.
Но какой же странный выбор игрушки… Не то, чтобы дети в этом смысле не поступали странно — например, отбрасывают в сторону игрушки и играют с коробками — но этому мальчику лестница была явно в новинку, словно он не встречал ничего похожего прежде. И почему, спрашивается, он не воспользовался ни одним из инструментов, чтобы снять видеокамеру, явно более ценный предмет?
— Должно быть, он прошел весь путь пешком, — заключила она.
— Весь путь до участка? Босой? И — кстати, откуда? — неверяще переспросил Энрике.
Катриона едва сдержала улыбку.
— В глуши люди до сих пор путешествуют на своих двоих. И не просто ради физических упражнений, а именно затем, чтобы попасть туда, куда им нужно. — Пешком — или верхом. Катриона смерила взглядом тощую, нагруженную вещами фигурку, переступающую через силовой барьер. Одной рукой мальчик тащил свой мешок, другой прижимал к себе светящуюся банку. — Как и верхом на лошади, — рассудительно допустила она.
— Но он уносит наших жуков! — простонал Энрике. — Для чего они ему? Он хочет получить выкуп? — Экспрессивное выражение его физиономии ясно говорило, что он не посчитает никакую цену чрезмерной, чтобы их вернуть в целости и безопасности.
— Он же просто ребенок, Энрике, — возразила Катриона, и тут ей пришло в голову новое и еще более пугающее соображение относительно мальчика. Может ли хоть кто-то на Барраяре, даже ребенок, даже из захолустья, не знать, что обозначает этот желтый трилистник? Но если да, что, если он взял смертоносных жуков просто потому, что посчитал их красивыми?
— Ребенок-мутант, это так, — уточнила Марсия. — Как думаешь, не может ли кто-нибудь заставлять его забираться в зону отчуждения и красть оттуда вещи?
О да, мысли Катрионы был далеко не так ужасны, как это предположение.
— Он выглядел… довольно заинтересованным. Жизнерадостным. Тощим от физической нагрузки, а не от голода. — И на нем не было синяков или иных отметин дурного обращения, а они были бы заметны на белой коже. Ну, по крайней мере на руках, голове и шее. Несколько царапин — обычная плата для любого, кто лазит через заросли без плотной верхней одежды. Хотя конкретно сквозь эти заросли стоит соваться лишь в защитном костюме. — Я подумала, ведь удерживать людей подальше от зоны отчуждения — главная задача лесничества? Нам стоит поговорить с Вадимом.
Марсия тут же набрала номер лесничего, но выяснилось, что сегодня у того, по-видимому, выходной, поскольку он не ответил на звонок и не перезвонил в ответ сам.
— Выходной? А я и не знал, что у него они бывают, — слегка озадаченно произнес Энрике. Удивление его было непритворным: сам он вообще не делал перерывов в работе, по крайней мере запланированных перерывов; его время делилось на загруженное делами и очень загруженное — как и ее собственное, печально подумала Катриона. Хотя его жена Марсия периодически вытаскивала его из лаборатории, это было для нее дело принципа. Катриона виновато подумала, не должна ли она сама почаще делать подобное для Майлза, но их совместный отпуск обычно заканчивался новой порцией того, от чего ты этот отпуск брал. Проще было не мешать Майлзу и не дергать, пока он сам не свалится, как это в конце концов и случалось. Она старалась не проводить мысленные параллели между ним и гиперактивными двухлетками.
— Ты прилетела на собственном флайере? — уточнил Энрике у Катрионы.
— Да, но… даже если мы полетим туда на нем, сесть-то не сможем. Или как минимум нам придется на обратном пути остановиться на посту лесничества для обеззараживания, — уточнила она. Похоже, подхватила педантизм мышления, свойственный Энрике.
Но от этого довода Энрике отмахнулся, как от пустяка.
— Вор явно возвращался туда несколько раз. Если у него есть механический транспорт, мы сможем обнаружить место, где он спрятан. А если он пришел пешком… — Энрике осекся и наморщил лоб.
— Тогда он не смог бы уйти слишком далеко, — договорила за него Марсия.
— Да, но значило бы, что он пришел откуда-то изнутри зоны отчуждения, — возразила Катриона.