— Что ты имел в виду, говоря, что этот участок вы отвергли? — уточнила она.
— Ну… — Энрике откашлялся. — Вообще-то Вадим сказал, что на этом участке местности слишком большой уклон и не стоит тратить на нее время. Так и оказалось. Ты думаешь… он все-таки знал про это место?
— После того, как патрулировал зону отчуждения целых десять лет? Обязан был знать.
Значит, сознательно утаивал его существование, а может, даже помогал сделать его пригодным для жизни? Учитывая, как давно скваттеры ведут тут свое хозяйство, возможно, про это место из лесничих знал не один Вадим? Дело пахнет сговором… и из этих данных, как только Энрике их, несомненно, получит, можно будет сделать далеко идущие выводы.
— Ты думаешь, он мне солгал?
— Умолчал — это уж точно. — Что станет проблемой рано или поздно.
Энрике нахмурился.
Катриона решительно выдохнула, выпрыгнула из флайера и принялась распечатывать свой костюм, снимая капюшон и маску.
— Что ты делаешь? — встревожился Энрике.
— Собираюсь поговорить с этой девочкой. Она так и не вышла. Жестоко заставлять ее прятаться и плакать в кустах.
— …твой муж очень на меня рассердится, когда узнает, что я позволил, гм…
Катриона извлекла выбившуюся прядь темных волос из крепежа застежки и заткнула за ухо.
— Позволил? — с опасной ноткой в голосе проговорила она. А потом, слегка сжалившись над Энрике, прибавила: — Тебе не обязательно об этом упоминать.
Если подумать, довольно майлзовский подход к вопросу, а значит, в нем есть вселенская справедливость.
— Форкосиганы! — заключил Энрике, воздевая руки.
Катриона улыбнулась ему, открыто взяла шлем под мышку и направилась обратно к деревьям.
— Стой тут. И смотри вокруг, — прибавила она, скорее чтобы дать ему ощущение полезности и не позволить увязаться за нею, чем потому, что она считала, будто тут можно увидеть еще что-то новое.
— Они могут оказаться серийными убийцами! — сварливо высказался Энрике ей в спину — Радиоактивными серийными убийцами!
Она махнула ему рукой, не оборачиваясь.
После этой милой прогулки ей предстоит целая ночь обеззараживания в Центральной больнице Хассадара, невесело подумала она. Основные процедуры хелатирования, хорошо известные и отработанные в этих краях, в том числе уколы, сдача мочи в мерные стаканчики, а возможно, и сбор фекалий. Это казалось излишней мерой, учитывая, что все ее будущие дети уже лежали в виде замороженных эмбрионов с вычищенными генами в центре репродукции в Хассадаре, ожидая, когда у родителей найдется на них время. М-да, черный юмор. И все же спасибо небесам за Ори Пим.
Катриона шла очень спокойно и медленно и остановилась в паре метров от бурелома, где три или четыре дерева упали и образовали что-то типа укрытия, обвитого зеленым (по большей части) плющом, блестяникой и диким виноградом. Она села на землю, скрестив ноги, вздернула подбородок и произнесла самым своим успокаивающим материнским тоном:
— Привет. Извини, что там, в сарае, я тебя напугала. Меня зовут Катриона. А тебя?
В укрытии царило напряжённое молчание.
— Я не призрак. Я живая женщина. А это просто такая шапка, видишь? — Она надела шлем и снова сняла его, а затем отложила в сторону. И не могла не подумать, что в такого рода уговорах Майлз дока, как он это демонстрировал не раз и не два. Но из Форкосиганов здесь только она.
Слабый шорох в листьях блестяники. Катриона сидела неподвижно. Если эта юная женщина снова метнется в сторону, стоит ли за ней гнаться? Нет, наверное. Куда та, в конце концов, побежит? Хотя вся зона отчуждения, все три тысячи квадратных километров к ее услугам, но… нет, погоди. Круглое, болезненно-желтоватое и встревоженное лицо осторожно выглянуло из листвы. Девочка уставилась.
Заморгала…
— А ты красивая, — произнес тонкий и хриплый голос.
Катриона машинально чуть не дёрнулась, но справилась с собой. В гостиных Форбарр-Султаны личный комплимент почти неизбежно был первым шагом некоей кампании с целью привлечь ее на свою сторону и обеспечить доступ к слуху ее мужа. Еще были несколько неудачных попыток флирта, которые определённо не предназначались вниманию ее супруга, но они не в счет. Однако сейчас она была столь далека от светских гостиных, как это только возможно. Поэтому и ответила прямым:
— Приятно от тебя это слышать.
— Ты принцесса?
— Нет. — «И слава богу». Неужели девочка ждала принцессу? Здесь они точно нечастые гости. А может, по некоей извращенной сказочной логике, раз все принцессы — красавицы, то и все красавицы — принцессы? — Так как тебя зовут?