Прежде чем Катриона успела придумать, как ей наилучшим способом вывести мальчика из его заблуждения, Ядвига ответила:
— Не беспокойся. Когда Борис вернется, он их прогонит. Он же прогнал того злого охотника в прошлый раз!
Инги прикусил губу: — Молчи об этом! — шепнул он Ядвиге. — Просто… не говори.
Ядвига обиженно отпрянула.
А это что за история? Явно не слишком хорошая, подозревала Катриона. Все, что ей удалось, — не тереть лоб одетой в перчатку и покрытой загрязнениями рукой. Нос у нее зудел, она зашмыгала.
— А Вадим часто вас навещает?
О нем, похоже, дети говорили без страха, отчего она сейчас не так злилась на лесничего. Отчасти.
Ядвига энергично закивала: — Он обычно приезжает, когда у него выходной. Не каждый раз. Он научил Инги читать. Но он не берет нас покататься на своем фургоне!
Судя по выражению, промелькнувшему на лице Инги, он разделял ее негодование на этот счет.
— Попроси его в свой следующий день рождения, если… — и он резко осекся.
«Если будешь еще жива?»
— Так вы никогда не летали? Никогда не видели ни зону, ни земли Округа с воздуха? — Ей пришел в голову хитрый способ доставить эту парочку в Хассадар, но она его решительно отложила в сторону.
Пока что.
Инги снова втянулся в разговор помимо своего желания:
— А это здорово? Как волшебство? — уточнила Ядвига.
Катриона заморгала, внезапно осознав, как близкое знакомство порождает не столько невнимание, сколько забывчивость. Даже слепоту.
— Да. Да, это так. Мне очень нравится летать. — И она добавила почти наугад: — Муж подарил мне этот флайер на Зимнепраздник.
Обоих детей это, казалось, глубоко потрясло.
— Должно быть, он тебя очень любит, — сказала Ядвига.
— Ну… да, — призналась Катриона.
— А он богатый? Как принц?
— Не бывает никаких принцев, Ядди, — нетерпеливо вставил Инги — Они остались на Старой Земле.
— А вот и не так! Вадим говорил, что один принц родился в Форбарр-Султане, далеко-далеко отсюда, через тридевять Округов, там, где император живет в золотом дворце — Часть этого явно пришло из обычного речитатива сказки.
— Это ведь так? — потребовала девочка ответа у Катрионы.
— Ну, не совсем.
Инги удовлетворенно шмыгнул носом. Катриона набрала воздуху в грудь и пояснила:
— Столица отсюда всего в трёх Округах к северу, императорский дворец сделан по большей части из серого камня, и у нас сейчас есть два маленьких принца и принцесса, но она совсем еще младенец.
Энрике снова приподнял брови, возможно скрывая свое изумленное одобрение этой редкой точностью изложения фактов.
Дети переваривали новости в молчании.
— А ты все это видела, на самом деле? — спросил Инги наконец.
Одобрение Энрике явно распространилось и на него. Этим двоим стоило бы познакомиться получше.
Они могли бы стать закадычными друзьями, как только Энрике простил бы мальчику похищение жуков, что было вполне возможно теперь, когда он получил своих драгоценных насекомых назад.
— Да.
Ядвига расслабилась со вздохом глубочайшего удовлетворения. Потому что она узнала, что в этом мире в самом деле есть принцессы? Катриона вспоминала, какую неосознанную радость она видела на лицах Лаисы и Грегора, знакомящих ее со своей новорожденной дочерью, когда она приезжала во дворец в последний раз. Насколько мучительно иными были, наверное, эмоции настоящих родителей Ядвиги, когда они… выкинули ее в зоне отчуждения?
В тяжких условиях Дендарийских гор недалеко отсюда к югу еще недавно был принят суровый обычай времен Изоляции — резать глотки новорождённым мутантикам, и этот подход тайно практиковали почти до настоящих времен, когда его наконец окончательно изжили. И еще «то место» в лесу. Не продлился ли слишком долго в здешних, более комфортных, равнинных землях смягченный вариант того же обычая? Что это за дикое место, что за… чудовищный сиротский приют?
Катриона с ума сходила, как хотела узнать все. Неужели эти люди хуже, чем все, что она себе навоображала?
— Инги! — донесся хриплый голос, эхом разнесшийся среди стволов. — Где этот гадкий мальчишка? Инги, ты снова выпустил коз. Я так твою шкуру выдублю!.. — На последнем голос прозвучал слишком устало, чтобы можно было поверить в эту угрозу. Но тот, кто говорил, уже обогнул угол избушки на сваях…
«Бойся своих желаний…»
Два человека вели очередную лохматую лошадку, нагруженную мешками, свисающими с ее бочкообразного тела. Среднего роста мужчина придерживал поверх этой груды подхваченное ремнем старое и потрепанное мягкое кресло, выношенное настолько, что торчала обивка. Когда он увидел одетых в белое чужаков, его курносое лицо нахмурилось, отчего он стал выглядеть более угрожающим и сильным.