Катриона усмехнулась: — Интересно, вся работа, которую сейчас делаем мы, будет так же предана забвению?
— «Вашнуй всегда был садом», так? — процитировал Майлз некоего воображаемого ребенка из будущего. — Останется ли победа победой без всеобщего признания?
— Ха. Добро пожаловать в мой мир, — поддразнила она его.
— А ты — в мой. Вижу, ты так и не убежала прочь с воплями, леди Форкосиган. Добрый знак.
— Я на карантине. Бежать отсюда медики не разрешают.
— Единственный плюс.
Она подтолкнула его в бедро, выпихивая с койки.
— Давай домой, Майлз. Скажи Никки, что я в порядке. И не взбаламуть близнецов, когда им уже пора спать.
— Да, да. Я тебя тоже люблю. — Он склонился над нею и через маску ткнулся губами ей в лоб, а затем неохотно вышел из палаты. Уже в коридоре, сняв защитный костюм, он на секунду прижался к ее окну и помахал на прощание. Она замахала на него: «Кыш, кыш!» Роик преданно откозырял ей и повел своего лорда к выходу.
Оставшись одна, Катриона снова легла и наконец-то позволила проявиться своей усталости. Она попыталась — и не смогла — прокрутить в памяти все сегодняшние сумасшедшие события, подчеркнув каждую свою ошибку. Может, ей нужно освоить подход Энрике: регистрировать все отрицательные результаты так же ревностно и старательно, как и положительные, и постепенно учиться.
Да, следующее поколение рад-жуков должно быть более грубоватым, вроде жуков-навозников, сконструированных так, чтобы они могли зарываться в подпочву на манер шестиногих экскаваторов.
А еще они должны быть отвратительны на вкус. А вот стоит ли сохранять нынешнюю расцветку и свечение или нет? Была ли неудача первого эксперимента уникальным пиком на графике или важным открытием?
Для начала ей нужно будет проанализировать вопрос эстетики и сделать обзор. «Ты можешь ошибаться, но в этом случае, по крайней мере, не ты один», — вспомнила она саркастическое замечание Майлза о пользе обзоров. А может, и нет. Столькими факторами сразу надо оперировать…
Когда она наконец заснула, ей снились сады из разноцветных движущихся огней, где в полной безопасности играли дети будущего с лицами неуловимыми, точно трепетание крыльев бабочки!