— Ух ты! — восхитился Энрике, торопливо регистрируя показания. — Да эта штука горячая!
Майлз кинул из-за его плеча взгляд на дисплей — Энрике услужливо наклонил прибор в его сторону; при виде показаний его брови изумленно полезли на лоб, и он подтвердил:
— Чертовски.
Энрике выпрямился.
— Похоже, нам придется взяться за проблему сбора и удаления отходов раньше, чем мы думали.
Вообще-то мы здесь имеем дело с пущенным вспять стандартным методом очистки: обычно концентрацию уменьшают до тех пор, пока раствор не сделается безопасным — ну, совсем или почти — для нормальной среды. А в нашем случае концентрация повышается.
Он сходил за садовым совком, опустился на колени и взял образец, тут же поместив его в банку в свинцовой оплетке, чтобы отвезти в лабораторию для дальнейших анализов. Банка была вручена Вадиму, который сразу и со всей осторожностью отнес ее в закрытое отделение фургона.
— Признаюсь, — прокомментировал Майлз, внимательно наблюдавший за всей этой сценой, — больше всего мне хочется упокоить эту дрянь окончательно, запустив ее на орбиту, а затем по траектории, уходящей в солнце. Единственное, что умеряет это желание, — мысль о какой-нибудь ужасной транспортной катастрофе по дороге. Нет, лучше поместить ее в контейнер и утопить в наиболее сейсмически активной подводной зоне планеты. Это и безопасней, и дешевле. По крайней мере в барраярских морях не добывается ничего съедобного для человека.
— Пока — нет, — вставила Катриона, — но я знаю, есть проекты в стадии разработки.
— Ну, если мы так и будем ничего не делать, как это происходило последние восемьдесят лет, это все так или иначе окажется в море. Просто убрать всю эту дрянь подальше от берега — это уже изменит ситуацию к лучшему.
— Майлз, я бы предложил подождать с окончательным решением до дальнейших тестов, — вставил Энрике. — Смотря по тому, какое окажется профильное соотношение прочих тяжелых металлов, эти отходы могут найти и коммерческое применение. Мы даже сможем получить рыночный продукт. Уже сейчас концентрация куда больше, чем в любом природном месторождении.
— Что за «прочие» тяжелые металлы? Я думал, мы охотимся в основном за остаточным стронцием, цезием и самарием. Ну и чертовым плутонием, им цетагандийцы оснастили свою бомбу намеренно, к возмущению не одних только барраярцев, но и прочих государств.
— Первый образец, который я взял на прошлой неделе, имеет все вами перечисленное в изобилии.
Но также там есть следы кое-чего неожиданного, например, платины.
— Платины? — изумился Майлз. — Каким образом масляные жуки — пардон, рад-жуки — отыскали тут платину?
— Очевидно, подобрали атом за атомом. Энзимы, ну, знаете. — Во взгляде Энрике возникла уже знакомая отрешенность. — И это дало мне идею насчет обогащения отходов золотых приисков. Ну, эти отвалы при старых, неэффективным способом проводимых разработках. Уверен, что бы у вас тут ни было в распоряжении во времена Изоляции, это «что-то» было чертовски неэффективным. Уже известно, что в этих отвалах металла достаточно, но прежде не было безопасного и экономически выгодного способа его извлечь. Если бы я мог разработать специальную форму для жуков-бурильщиков… или червей… в общем, чего-то такого, то они бы могли… Хм.
— Поговори с Марсией, — посоветовал Майлз. — Или с Марком. Кажется, это по их части. А я просто хочу… — Он замолк, вглядываясь сквозь удлиняющиеся тени раннего вечера в низкорослые деревья.
Воздать погибшим вассалам своей семьи? Еще раз доказать покойному деду, что его внук чего-то стоит? По мнению Катрионы, за этой целью Майлз был склонен гнаться бесконечно. Но, в любом случае, она присоединилась к нему, когда он принялся вышагивать по периметру делянки, задумчиво пожевывая губу под маской и меряя взглядом окружающий ландшафт — такой прекрасный и такой смертоносный.
— Боже правый! — вдруг воскликнул Энрике, и оба поспешили обратно к нему. Ученый подобрал ветку и тыкал ею в рад-жука как минимум вдвое длиннее тех, которых они видели раньше под кустом индюшкиного сора. Жук сжался в комок и издавал тихое сердитое шипение.
— Это случайно не их королева, нет же? — с беспокойством поинтересовался Майлз.
— Нет-нет. Все рад-жуки — стерильные рабочие особи. Но они то и дело линяют и увеличиваются в размерах всю свою жизнь. Предполагается, что когда они достигают конца жизненного цикла, то возвращаются к месту сбора отходов и умирают там. Одна из задач, ответ на которые мы должны получить на этом участке, — это как долго средняя особь может выжить в полевых условиях. Я ожидал, что несколько из них к настоящему моменту уже погибнут, хотя, конечно, отдельные насекомые могут оказаться особенно устойчивы к радиации…