Пол взял её ладошку и прижал к груди.
Не могу дождаться того дня, когда ты станешь по-настоящему моей! — пылко воскликнул он, и его невеста смутилась ещё больше. — Мейв, дорогая, давай прямо здесь, перед Глоум Хиллом, поклянёмся, что будем любить друг друга вечно, даже если смерть разлучит нас!
Не надо, — мотнула головой она. — Не надо клятв! Потому что, разве может быть иначе, если ты
моя судьба! — тихо, но уверенно проговорила она. А затем, приподнялась на цыпочки и запечатлела на его губах поцелуй.
Они были счастливы, тем абсолютным чистым счастьем, которое, будто в награду, снисходит на юные и невинные создания. Ей было семнадцать, Полу — двадцать, и жизнь искрилась вокруг них яркой радугой, несмотря на мрачный пейзаж.
Пол, — робко спросила она, когда они, наконец, разжали объятия, — так что же, вы жили здесь вдвоём самого детства?
Да, — погрустнел он, — мать умерла, когда производила меня на свет. Отец разозлился и отправил нас с Колдером сюда. Колдеру тогда всего девять было. Отец редко нас навещал, а когда и приезжал, то почти с нами не разговаривал. И часто нас наказывал, особенно, Колдера. Он, как старший, всегда брал вину на себя. И ему влетало! Бедный мой братик!
Ой! — растерялась Мифэнви, — Прости, что заставила всё это вспомнить.
Да ничего, — он заправил ей за ушко выбившуюся из-под шляпки золотистую прядку. Он уже давно заметил, что ушки у неё чуть заострены на концах, как у эльфа. — Рано или поздно, тебе нужно узнавать легенды замка Глоум Хилл, в конце концов, скоро он станет частью твоей жизни.
Взявшись за руки, они подошли к воротам, и Пол постучал в дверь тяжёлым молоточком в виде химеры. Смотровое окошко в калитке приоткрылось, оттуда высунулось радостное розовощёкое лицо. Оно было настолько круглым и так плотно занимало всё отверстие, что казалось, будто ничего больше, кроме этого лица, и нет.
О! — возопило оно, увидев гостей. — Молодой господин! Что ж вы не предупредили! Сейчас, сейчас открою!
Лицо исчезло.
Пол обернулся к Мифэнви и сказал:
Прости, надо было предупредить сразу, — у нас не любят сюрпризы! Мифэнви вздохнула.
Наконец, калитка распахнулась, и молодые люди оказались в каменном мешке замкового дворика. Возле них кругами, словно радостный щёнок, носился невысокий человек, которого Пол представил ей как дворецкого, Грэхома Филдинга.
Мистер Филдинг расточал похвалы и комплементы невесте Пола, но провождать в дом, к вящему удивлению молодого хозяина, не спешил. Пока Пол пререкался с дворецким, Мифэнви стала осматривать двор. Создавалось впечатление, будто она провалилась в Средневековье. Картину усугубила появившаяся из-за стены старушка-нищенка. Всклоченные волосы, замызганные лохмотья, бешено горящие глаза, корявые торчащие изо рта зубы — казалось, сама смерть явилась перед ней. Старуха щербато ухмыльнулась, и поманила Мифэнви грязным кривым пальцем. Словно загипнотизированная, девушка пошла к ней, хотя внутри неё всё вопило и сжималось от ужаса.
Поиграй со мной, — проскрипела старуха.
Поиграть? — дрожащим голоском промолвила Мифэнви.
Да, в «Садовника».
Но… но… я … не умею…
Это просто, — почему-то хохотнула старуха, — нужно просто выбрать цветок. Тебе подойдет незабудка.
Мейв, — окликнул её Пол, — с кем ты там?
Девушка вздрогнула, словно возвращаясь в реальность. Она обернулась на зов, и увидела удивление в глазах жениха: он словно смотрел на пустоту. И действительно, когда она вновь перевела взгляд на то место, где недавно стояла старуха, то там никого не было. Мифэнви поёжилась, тряхнула головой, чтобы отогнать жуткое видение, и вернулась к жениху.
Пол взял её за руку, и они двинулись следом за Филдингом. Дорогой тот всё оправдывался:
Милорд будет очень, очень недоволен. Он с утра в своей лаборатории и велел не беспокоить. Пол даже обиделся:
Ну не так часто я приезжаю в гости! Тем более — с невестой.
Наконец, они вошли в обширный холл. Кругом царили пыль и запустение, словно здесь вообще никто не жил. Создавалось впечатление, что они оказались внутри склепа, и вот-вот появится его загробный хозяин — бледный и в одеянии тьмы. Человек, возникший в дверном проёме, как раз походил на этот образ: очень высокий, должно быть, на полфута выше Пола, худой, словно после тяжелой болезни, одетый в какую-то невероятную черную хламиду, всклоченный и с горящим взглядом. При виде его Мифэнви вскрикнула и спряталась за спину жениха.
Очень вежливо! — прокомментировал её действия тёмный незнакомец.
Колдер, ты мог бы не пугать мою невесту! А то я разозлюсь! — но по лицу было не похоже: напротив, Пол вовсю улыбался и раскрывал объятья. Однако брат его был, видимо, не в духе.
Так решил жениться, а меня лишь поставить перед фактом! Не мы ли договаривались обсуждать такие вопросы на семейном совете?
Колдер! — возмутился Пол. — Ты совсем тут, в своём Глоум Хилле, свихнулся. Почему это я должен советоваться с тобой, если я полюбил!
Я думал, ты взрослый! — холодно, с раздражением проговорил тот. — А ты привёз какую-то свистушку, что боится едва ли не собственной тени! Разве такой должна быть хозяйка Глоум Хилла?!
Да как ты можешь! — сжал кулаки Пол.
И кстати, куда ты собрался её селить? Насколько я понимаю, вы ещё не обвенчаны? Значит, ночевать в одной комнате не можете, да и я разврата не потерплю!
Мифэнви готова была разрыдаться: и этому человеку она должна понравиться? Он-то точно взбесил её! За все семнадцать лет своей жизни Мифэнви не была ещё так зла! Мало, что о ней говорили в третьем лице, так ещё и столь оскорбительные вещи.
Она вышла вперёд, сделала книксен и сказала, строго следуя в своих интонациях этикету:
Милорд, прошу нас простить за столь внезапный визит. Нам бы крайне не хотелось доставлять вам лишние неудобства, поэтому мы немедленно отбудем, тем более что багаж наш ещё внизу. За сим — разрешите откланяться.
Колдер замер, будто громом поражённый. Несколько минут, он смотрел на неё, стоящую в косой полосе света, словно гадая, как и когда здесь появилось это неземное создание. Потом, ещё более побледнел, буркнул:
Прошу меня простить, — и ретировался. Пол взял её за руку и тихо произнёс:
И впрямь, прости его. Он тут совсем одичал. Обычно он куда более обходительный. Идём, я покажу тебе комнату — займешь мою, там есть ванна и камин. А я переберусь в старую детскую.
И, вложив свою ладошку в ладонь жениха, она ступила в новую жизнь…
***
Графство Нортамберленд, замок Глоум Хилл, 1878 год
С того вечера зарядили дожди. В такое время выбраться из Глоум Хилла не представлялось возможным. И все, кто оказался заложниками непогоды, бродили по замку, словно тени.
Разумеется, Колдер с презрением отверг предложение Латои. Его передёргивало от мысли, что создание настолько грязное и порочное, прикасалось к нему. Латое разрешалось ходить лишь по периметру комнат, не выходя в центр, дабы не измарать весь дом, как заявил Кодер. Обед ей накрывали в самом конце стола, почти в двух ярдах от хозяев Глоум Хилла. Ужин ей приказано было не давать, так как вечерние часы ей следовало проводить в молитве и покаянии, не отвлекаясь на мирскую суету в виде приёма пищи. Её великолепные платья — всё, что оставалось у неё от былого светского блеска! — Колдер самолично выкинул в пропасть, со словами, что его мутит при виде розового. Одежду пришлось одолжить у Мэрион, и теперь Латоя, что её несказанно бесило, походила на служанку.
Конечно же, Колдер потребовал от неё немедленно убраться из комнаты Мифэнви и поселиться в любой другой, но Латоя взмолилась, мотивировав это тем, что не может переносить холод. Мифэнви вступилась за неё. Колдер счёл подобное поведение предательством.
Ваша доброта ещё вам боком выйдет! — сказал он, окинув и просительницу и просящую за неё колючим недобрым взглядом.