Наконец, он оторвался от сладостного плена её губ, и Джози встретилась с его сияющим взглядом: сейчас, когда она стояла на ступеньках, их лица были на одном уровне. Очки в тонкой серебряной придавали его взгляду невинность, а ресницы добавляли лучистости. И Джози, к своему
удивлению, почувствовала лёгкое головокружение, утопая в невозможной синеве этих глаз. Она даже покачнулась, и ему пришлось подхватить её.
Однажды, — прошептал он ей на ушко, бережно, как фарфоровую статуэтку, опуская на пол, — я окончательно сойду с ума от вашей красоты… И что вы тогда будете делать со мной?
Хм… — она показательно задумалась, приложив пальчик к губам, — скорее всего… тотчас же сдам в Бедлам. И попрошу, чтобы вас посадили на цепь, как особо опасного.
Радость тут же сползла с его лица.
Порой, я нешуточно боюсь вас, любовь моя, — проговорил он, поспешно опуская глаза, чтобы она не уловила мелькнувшей в них муки.
Она фыркнула, как рассерженный котёнок:
Могли бы и похвалить меня! Ведь я ответила вам в вашей любимой манере, когда не поймешь — смеётесь вы или всерьёз!
Вот уж воистину убийственный сарказм! — с этими словами он взял её за руку и повёл к двери.
На улице люди оглядывались им вслед и перешёптывались. Виданное ли дело — прилюдно держаться за руки! Джози злилась: вечно он позорит её! Почему нельзя вести себя как все! Неужели он не понимает?! Сказано, не светский и не джентльмен!
Хорошо, хоть лавка, куда он её вел, оказалась лишь в паре кварталов от их дома. Она располагалась в цокольном этаже одного из особняков Хэмпстеда, и почти не бросалась в глаза из- за плюща, что живописно раскинулся по стене.
Прошу вас, миледи, — Ричард открыл дверь и пропустил Джози вперёд, слегка поклонившись.
После яркого света дня полумрак лавки заставил Джози потереть глаза. Оглушённая тишиной, она почувствовала, как муж аккуратно притворил за собой дверь, потом, подойдя сзади, обвил рукой её тонкий стан.
К ним навстречу тотчас же выскочил владелец лавки, представившийся Гастоном Ленуа. Месье Ленуа был мал ростом и худ, как жердь, а оставшиеся волосы смешно топорщились вокруг яйцеподобной лысины.
О, богиня удачи сегодня благоволит ко мне, раз в мою скромную обитель залетела столько редкая пташка, — проговорил он, расшаркиваясь. Джози протянула ему свою изящную ладошку и француз, склонившись, дерзко поцеловал её чуть выше линии перчатки. Джози вспыхнула, Ричард недобро прищурился. — Мадам, прошу простить меня, но ваша красота напрочь лишает мужчин здравого смысла, ваш супруг не даст соврать.
Прекрати паясничать, Ленуа, — холодно произнёс Торндайк, с явной неохотой отпуская жену. — Мы к тебе по делу.
Ну так что же вы стоите в дверях! Проходите, я всегда рад таким гостям! — Ленуа поклонился, приглашая их внутрь.
Джози никогда не посещала подобные лавки, поэтому сейчас рассматривала предметы с детской восторженностью.
На прошлой неделе ты говорил мне, что тебе привезли пишущую машинку. Ты ещё хвалился, что это уникальный экземпляр, сделанный под заказ?
Верно, дивная вещица. Настоящее произведение искусства, если таковым может быть механизм,
в Ленуа проснулся торговец. — Ты наконец-то решил обзавестись? А то писать монографии от
руки не комильфо.
Я покупаю машинку для миссис Торндайк, она хочет начать карьеру писательницы, — слегка перегибаясь через витрину, громким шёпотом произнёс Ричард.
Джози слушала его вполуха, поглощенная созерцанием всевозможных вещиц. Назначение некоторых из них она и представить себе не могла.
Любопытствовать приобретаемым предметом она не стала, полностью доверившись в этом плане Ричарду. К собственному изумлению вниманием её завладели стеллажи с книгами, занимавшие добрую часть лавки. Она обошла один из них и вытащила с полки книгу.
В это время дверной колокольчик известил о том, что явились новые покупатели. И тут Джози оценила выгоду своего положения: сквозь полки ей отлично был виден весь торговый зал, в то время как она, благодаря своей миниатюрности, оставалась совершенно незамеченной.
Вошли две дамы. Судя по глухим темным платьям, унылым пучкам и постным физиономиям, они, определила Джози, принадлежали к презираемому ею разряду старых дев и, наверняка, зарабатывали себе на жизнь, вбивая грамоту в головы каких-нибудь богатеньких недорослей.
Джози быстро потеряла интерес к вошедшим, куда больше её занимала книга, которую она держала в руках. Надпись на обложке была на каком-то неизвестном языке, зато, судя по боковому обрезу, в книге имелись картинки. Джози быстро отлистала одну из них, и густо залилась краской
иллюстрация поражала фривольностью: обнажённые женщина и мужчина сливались в любовном экстазе. Партнёр схватил свою любовницу за локти и брал сзади. Женщина прогнулась в спине. Мужчина выставил одну ногу вперед, прижав бедро женщины и, наверняка, погружался в неё до предела, судя по тому, что рот партнёрши был раскрыт в безмолвном крике. У Джози перехватило дыхание, щеки её запылали, а одежда вдруг стала тесной. Она прекрасно понимала, что благовоспитанная леди должна лишиться чувств при виде столь откровенной сцены. Следовало немедленно захлопнуть книгу и убрать её подальше, но Джози не могла оторвать взгляда от этой картинки, страстно желая оказаться на месте женщины. Так же прогнуться и почувствовать глубоко внутри себя внушительный член мужа… Через просвет в полках она бросила взгляд на Ричарда. Он стоял, свободно опершись о выступ витрины, и о чём-то беседовал с Ленуа.
И тут только она услышала приглушённый разговор — беседовали те самые дамы, что давеча зашли в лавку…
Фанни, душа моя, — говорила та, что постарше, той, что помоложе, хотя на взгляд Джози обе они были стары и невзрачны, — ты заметила, какой импозантный джентльмен общается с месье Ленуа?
О да, — протянула Фанни, подводя глаза и делаясь ещё отвратительнее. — И рост! И стать! И даже очки!
В нём есть некая скрытая сила…
Да, и будоражащий призыв…
Джози в ярости с шумом захлопнула книгу, заставив дам вздрогнуть, поставила её на место и, важно прошествовав через зал, взяла Ричарда под руку. Затем обернулась туда, где в изумлении застыли её нечаянные соперницы, и победно улыбнулась.
Что-то случилось, ангел мой? — поинтересовался немного обеспокоенный таким поведением жены Ричард.
Я соскучилась, — тут же состроила недовольную рожицу Джози.
Сейчас уже идём домой, — сказал он, расплачиваясь и подхватывая саквояж с пишущей машинкой.
Уже у порога он неожиданно остановился, заметив на одной из полок ворох старых атласов.
Это продаётся? — полюбопытствовал он.
Что ты! — замахал руками Ленуа. — Это старые пиратские карты. Я их давно купил у какого-то чудака за пенни. Сущая ветошь!
Так я могу их забрать?
Ну разумеется! — обрадовался торговец.
Ричард быстро пробежал взглядом по параллелям и меридианам. Чему-то улыбнулся. Свернул карты в тугой рулон и засунул за ремни саквояжа. И лишь после этого, вежливо раскланялся, приподняв светлый цилиндр и, взяв своё приобретение в одну руку, а другой — сжав ладошку Джози, вышел с ней на улицу.
Был приятный сентябрьский день, светило солнце и дул свежий, но ещё по-летнему тёплый ветерок, но Джози поёжилась. Всё недавно увиденное и случившее, заставило её тело гореть. Близость мужа, и этот невинный, но очень интимный жест, когда одна рука покоится в другой, несказанно волновали её.
Они отошли от лавки Ленуа лишь на несколько ярдов, когда Ричард остановился и, поставив свои покупки наземь, наклонился к жене.
Джози, вы сейчас так волнующе очаровательны и излучаете такую страсть, что у меня едва хватает самоконтроля, дабы не сотворить с вами нечто возмутительное прямо на улице… Так что же всё-таки стряслось?