С Хаксом мы были примерно одного роста, но теперь прижаться спина к спине или как угодно ещё, чтобы хотя бы уснуть не в холоде, у меня не выйдет. Финн и Найн были тоже почти равны по росту (комплекцией, к слову, тут были равны все поголовно — худые), так что они спали вприлипочку, как два брата-кота, как и прежде. Отныне спалось мне одному на кровати… не ахти. Тепла от мальков, сладко дрыхнущих под боком, было мало, да и забирать его от них было как-то совестно. Мальки же. А я старший, длинный, высокий и широкий. Худоба лишь немного скрасила эти параметры.
— Стоять!
Я поймал своего упрямого динозаврика за тот самый капюшон, каким она спасалась все эти дни, наотрез отказываясь носить шапку. Знаю, чем всё это кончится, если дам слабину. Наивная думала, что её спасут или защитят девчонки или тот же Финн. Ага, как бы не так! Уж я-то сюсюкаться с ней не стану.
— Пусти! — крикнуло неразумное дитя, вырываясь. Одной рукой я поднял её за талию, оттащив от двери, другой подцеплял одну за другой резинки на каждом пучке, сдирая их и распуская волосы. Неприятно. Но потерпит. Вернее, переживёт. Как не пережила бы ещё несколько минут кряду бегая по дому без головного убора. Вот такие «горячие головы» первыми и уходят от соответствующих болезней.
— Ай! Больно! Пусти!
— Я честно тебя предупреждал, Рей, — я был непреклонен завершить начатое. — Ещё один урок: я не вру и дважды не повторяю.
— Мне моя мама их сделала!!!
Чёрт! Опять разрыдалась. В этот раз в голос. Ну что она так держится за эту прическу? Ну, хорошо, мамаша-алкоголичка ей всё это накрутила. Но Рей ведь не спорила с тем, что её родители, оба моральные уроды. Сама же ушла от них из дома, я её за собой не тащил. Если решила оставить прошлое в прошлом, так надо полностью оставлять, а не частями, лелея жалкий пепел, оставшийся на руках. Или на голове. К тому же, это банальный здравый смысл. На крыльце с открытой башкой она хотя бы недолго сидела, но и этого могло ей хватить. Но то была «забота» её предков, а теперь-то она лежит на мне. Вот я и забочусь, заправляя сделанный вкривь и вкось хвост под куртку и натягивая следом на голову шапку, пока на меня сыпятся «оскорбления»:
— Дурак! Кретин!
Вот так, в один миг всё переворачивается с ног на голову. Я не пытался с ней подружиться, отдавая своё тряпьё, держа за руки и рассказывая аллегории на жизнь. Всего-то объяснил всё на её языке, глупом и примитивном. Малёк же — как иначе! Но как только белая шапка оказалась на голове, меня осенило, что я упустил шанс избежать всего этого, напрочь забыв о проклятом помпоне, каких можно было при желании присобачить ей хоть три, хоть сколько, чтоб напоминали её пучки из волос. Шить в доме умели. Но что сделано, то сделано. Скажу девчонкам, чтобы предложили ей это, попозже, когда остынет. Вот так запросто после нашей тёплой мыслевстречи на вымышленном острове из-за моей заботы о ней я стал для неё…
— Монстр! Ненавижу тебя!
Рей сдёрнула шапку с головы и, швырнув её в меня, выбежала в слезах за дверь в общую комнату к остальным. Моё дело показать, что со мной не спорят, его я выполнил блестяще. Только не понятно откуда в груди чувство, что я жутко облажался в чём-то. Но ведь заботливый не значит ласковый. Таким я был всего с одним человеком в этом доме, но её вот уже шесть месяцев как нет в живых. Так что пусть малявка не строит на этот счёт иллюзий. Не всё же разговорами её перевоспитывать. А одними фразами-ухищрениями здоров не будешь.
Когда я вышел из своей комнаты, то увидел ровно то, что и ожидал. И стар и млад сидят вокруг расстроенной и обиженной, и старательно её успокаивают. Заодно и убеждают, что волосы — это фигня, а закрытая голова важнее, чего я и добивался. Не мне ж одному ломать голову над такими вещами. Я бросил в общую кучу белую шапку, и чья-то рука сразу её поймала, но натягивать на голову Рей, как я, используя силу, не стала.
— Монстр! — крикнул динозаврик мне в спину, когда я уже был у выхода. Краем глаза я заметил, что на остальных этот выкрик не произвел особого впечатления. Проорётся и успокоится. Ничего интересного. Однако не все так считали…
— Кайло, стой.
Я не остановился, и Мариса вышла за мной из дома, плотно прикрыв дверь, чтобы нас не подслушивали. В её возрасте, в тринадцать, я сбежал из дома. Девчонка, умная не по годам, была советчиком Хакса, и, видимо, автоматически перенесла эту функцию на меня, будто мне оно надо. Проживи Хакс чуть дольше, они бы точно начали встречаться друг с другом. Хороша ирония. Сначала несколько лет жили вместе под одной крышей, «съехавшись», а потом начали бы «встречаться». Ничего не поделать. Се ля ви. Если я форсировал некоторые события своей жизни, а эти двое — ныне покойный и ныне здравствующая — могли бы при ином исходе пойти по реверсу. Но… Уже никто не скажет как бы оно было…
— Слушаю тебя, — я остановился на крыльце и, достав из кармана пачку сигарет с зажигалкой, закурил. Это добро я не тырил, покупал на ворованные деньги. До восемнадцати мне ещё два года, но видно, уже тяну на совершеннолетнего в чьих-то глазах даже без бумажек. Может стоит уже взглянуть разок в зеркало и узнать, что там? Может правда на меня посмотрит, как кричала Рей, монстр? Не думаю, что сильно испугаюсь, но и смотреть все же не хочу… Я ведь никогда не лгу, да? Или на себя самого это не распространяется?
— Зачем ты с ней так жёстко? — заговорил со мной верный советчик Хакса.
— У меня друг умер на прошлой неделе, забыла?
Теперь по идее я должен был услышать вопрос «Зачем ты так жёстко и со мной тоже?» Но нет, его я прочёл только на лице рядом. Будь в этом проклятом ледяном городе чуть больше солнца и выходи на него Мариса почаще, то её веснушки возможно выглядели бы поярче и посимпатичнее.
— Ладно, я — не маленькая… Но Рей…
— Да что ты говоришь? — протянул я, стреляя струёй дыма в падающий мокрый снег. — И когда успела вырасти во взрослую? Хакс со мной чем-то не поделился или?.. — я склонил голову к плечу, вчитываясь в лицо рядом, и ожидаемо получил в ответ только дерзкий взгляд синих глаз и резкий тон.
— Это не твоё дело!
— Ну, про нас с Пейдж ведь все знали…
— Только потому, что вы грешить по-тихому не умели! — прошипела фурия, отходя дальше от двери, чтоб домашние не услышали.
— Пардон, мы правда старались.
— Так старались, что мы еле-еле мальков убедили, что это такой необычный сквозняк и деревянный дом так стонет, а не люди.
— Напомни. Почему мы это сейчас обсуждаем? — новая затяжка и снова белый дымный выстрел по тяжёлым снежинкам с задранной к небу головой.
— Потому что ты чёртов кретин и грубиян. Рей только семь и она только пришла к нам. Сам же привёл. Так чего теперь за волосы дерёшь в воспитательных целях? Не мог иной подход найти?
— С тобой не посоветовался!
— Так вот в следующий раз постарайся, — и добавила чуть мягче, но находясь всё ещё на взводе: — Я всегда рядом.
— Ты — пока что! — рядом, — поправил я, бросая бычок в лужу перед крыльцом. — Всегда быть рядом не могут люди.
— Не драматизируй! Ты понял о чём я.
— Я — не Хакс.
— Знаю. Тебе я нужна в этом смысле ещё больше, чем ему.
А это уже интересно! Я посмотрел на «недо-бывшую» своего почившего друга.
— Я такой плохой лидер?
— Нет. Но у тебя настолько отвратительный нрав, что если тебя не осаждать хотя бы время от времени, то может как раз дойти до этого. А мне бы этого не хотелось.
— Ну, во-первых, я не незаменимый.
— В данный момент это так, — уверенно возразила.
— А во-вторых, вы же согласились на меня в этой роли. Значит, одно от другого не зависит.
— Ошибаешься…
— Давай, закругляйся, Мариса, – перебил я её, топчась на месте. – Говори, что хотела, и расходимся. У меня уже шары мёрзнут стоять тут без дела.