— Вот тебе от квартиры ключ, Миреечка, бери сумку, допаковывай Бэровы вещи, потом оставь ключик. Не забудь только оставить ключ, потому что…
— Потому что ты его даешь одному развратному приятелю, как я уже слышала.
— Да, вот именно, за ним потом забежит Джанни Пископо или его девушка.
— Ладно, пусть забегает кто хочет, а я все-таки подожду тебя, посижу. Придешь — переберем и разметим рабочие материалы по Франкфурту!
Ну, понятно, от нее не избавишься. Обида у нее уже прошла, а решительность только нарастает, думал Виктор, пытаясь читать субботнюю культурную вкладку «Репубблики» через плечо стоящего впереди очкарика. Газету хмырь держал далеко, поэтому Виктор пристраивался так, чтоб траектория его взгляда не только попадала бы на газету, но и частично проходила через хмыревы опущенные на кончик длинного носа очки.
Как выяснилось позднее из телефонного скандала, Мирей вернулась, взбежала на третий этаж, откупорила дверь ключом, оставила ключ в двери и ринулась первым делом в сортир, не захлопнув ни дверь, ничего, — и вдруг от перепуга аж подлетела и взвизгнула: в квартире орудовал кто-то! Стук, шебуршанье! Это филиппинскими войлочными подошвами шаркала Доминга. Доминга экстренно выскребала квартиру. Бумаги, подбираемые с полу, влетали в черный пластиковый мешок наряду с картонными тарелками от холостяцких обедов.
— Как бы она чего невосполнимого не подмела, — пробурчала, вероятно, про себя Мирей. И тут же переключилась. Расщелкнула на полу чемодан Бэра и преклонила колени. Виктору нетрудно сфокусировать мысленный взгляд на том, как это должно было выглядеть со стороны. Мирей нагибается — шелковое платье морщится на животике в тонкую гармошку — у нее такая фигура, ни одной складки жира — больше всего обожаю любоваться ею в этих ракурсах.
Фантазия, да и реальная правда жизни объединяют два пленительных видения в одно: Мирей над чемоданом, а в это время на своих пищащих с искорками кроссовках (бравада кичем, подарок сынку Марко от его щиросердечного, но рассеянного папочки, переборщившего на четыре размера) в квартиру вмаршировывает Наталия.
— Ключ! Ты опять, растяпа Виктор, оставил в двери ключ! — звенит голосок Наталии от порога. — Chiave! Ключ! Тебя обчистят когда-нибудь!
— Chiave? — начинает, разгибаясь, Мирейка на итальянском, но его ненадолго хватает. — Ciao. Vittorio non c’è. Ti manda Gianni Piscopo? Vittorio told me that Gianni Piscopo with his new girlfriend should stay here overnight, it’s allright and you can have the key just now.
Не имея понятия, как интерпретировать этот дичайший набор слов, Наталия застывает. Она забежала потому, что у Марко как раз в эти полчаса нет ни рвоты, ни температуры. Нежданно, весело образовалось время для аперитива, о котором так долго молил Виктор. Они могут наконец посидеть тут в баре внизу.
Вместо аперитива с Виктором Наталия получает фарсовый диалог с косноязычной фотомоделью. Каким это ветром Виктору такого золота рыжего в квартиру нанесло? На что Мирейка, пружинно распрямившись — с чего вдруг эта козочка так вбуровливается в меня своими синими фарами? — Что-то здесь не так. — Мне тоже это не нравится. — Наталия еще разок глянула на гриву Мирей, Мирей еще разок смерила сощурясь ее вытянутую шейку, Наталия крутнулась на искорках, подошвы электронно всхрюкнули, и она отчалила. Неоприходованный ключ болтнулся в скважине двери.
— Нашел день приглашать мамзелей, и не туринская ли это штучка, и почему она тут скачет, если ты с документами еще не разобрался, ведь мы их должны прочитать и обсудить, соображаешь — последний вечер перед Франкфуртом?
Все это видит как на экране Виктор, которому Мирей докладывает по телефону об эпизоде, и безутешно мямлит:
— Ну какие мамзели, Мирей, заходила коллега, и зачем ты ей молола про ключ, а впрочем, устал я от этого всего, Мирей, справлюсь как-нибудь, да, без твоей опеки, все напечатаю, сам, таблица более-менее готова, все там в компьютере, не надо объяснений, извини, ты вольна идти куда ты там собиралась.
Надо же, не выдержали нервы. Ведь давал себе слово не задевать и не злить ее. И долго ль блюл обещание? Сорок пять минут. Даже меньше, чем один час.
Он прямо-таки видит, как Мирей подхватывает сумку. В негодовании плюхает Бэров чемодан на ребро. Передумав, опускает и свою сумку возле Бэрова чемодана. Ломая грифель, выдавливает на обороте валявшегося желтого счета: «Про одолжение квартиры враки. Сумку пока оставляю. Ключ забираю, завтра зайду за сумкой». Над «завтра» галочкой вписано «в 15.00».
Записка прикнопливается на холодильник магнитной плашкой — улиткой с «Благовещения» Франческо Коссы. Там ее и найдет Вика. Мирей хватает с марокканского подноса отмычку от велосипедной цепи (куда иначе отмычке было деться, сказал себе Вика, опять она взяла!), провертывает в двери раскачивающийся ключ. И была такова, мстительно бацнув створками.