— Неужели Кёсем думает, что если девушки будут высказываться неизвестным людям, то им станет легче? — отойдя от темы, с насмешкой спросила будто сама у себя Айше султан. — Мне уже никогда не будет легче.
— О чём ты говоришь? — я решительно не понимала, что Айше делала в нашей с Эдит комнате. Но одно я знала точно, Айше явно морально убита, и ей нечего терять.
— Мурад не любит меня. Он каждый день проводит ночь с другой девушкой. Не обращает на меня внимание. Целует других, а меня даже не вспоминает. Я подарила ему двоих детей. Чем я заслужила такое отношение, хатун? Что особенного в твоей подруге?!
Где-то там, напротив меня, Айше уже нескрываемо плакала, и её тень иногда подрагивала от слёз.
— Ты просто не знаешь Эдит. Она хороший человек.
— Хороший человек… — тихо повторила Айше напротив меня, и мы обе замолчали, погрузившись в свои мысли.
Я вспомнила, как неделю назад, мы встретились с ней у покоев Кёсем султан, и дальше вопрос сам сорвался с моих губ:
— Почему ты так сказал мне тогда?
— О чём ты? — переспросила Айше, и я по голосу поняла, что той становится лучше.
— Ты сказала, что я хуже раба. Зачем ты так со мной? Мне тоже нелегко сейчас. Если ты думаешь, что все остальные кроме тебя счастливы, то ты ошибаешься. Я устала лить слёзы жалея себя.
— Просто… в тот день я узнала, что Мурад был с Эдит хатун. И глаза у Кёсем султан были такие… такие, будто я в чём-то когда-то провинилась, и мне сейчас достаётся сполна за это, — тихо сказала Айше и я на мгновение увидела её лицо в лунном свете, который лился через окно. — Прости меня.
— Время не вернуть, — отозвалась я, и скрестив руки, облокотилась спиной об спинку дивана.
Айше задумалась на какое-то время, но всё же ответила:
— Ты права. Но мне всё равно жаль.
Я не могла понять, зачем сероглазая рассказывает мне всё это, поэтому продолжала плыть по течению.
— Это твоя гитара? — спросила та, увидев стоячий в углу инструмент.
— Нет. Она Эдит.
— А ты умеешь играть на ней?
— Немного. По крайней менее, точно не так хорошо, как это делает Эдит, — мои губы дрогнули в улыбке, когда я вспомнила тот момент, когда впервые взяла в руки гитару. Тогда мои руки должно быть были деревянными, потому что в тот день я не могла сыграть даже элементарные аккорды.
— А я бы хотела научится. Всегда хотела, — отозвалась Айше и встав с дивана, взяла гитару в руки. Провела рукой, украшенной кольцами, по струнам и получилось подобие нормального звучания. — Сыграешь что-нибудь?
— Нет, что ты. Не нужно привлекать внимание. Многие сейчас ложатся спать, а стены здесь тонкие, — удивившись на предложение Айше, ответила я. — Мне хватает и того, что каждый в этом дворце пытается задеть меня.
— Ты видела Мурада? — быстро спросила сероглазая.
— Нет. Он смотрел только на Эдит, и, кажется, действительно, не обращал ни на кого внимания кроме неё.
— Хорошо, — и вновь повисло молчание. Но оно не было напряжённым или гнетущим. С Айше, когда она не ведёт себя как стерва, и просто помолчать хорошо. — Я пойду к себе, а то мои служанки начнут волноваться.
Айше уже стояла у дверей, как напоследок сказала:
— Я ошибалась в тебе. Ты гораздо лучше всех нас.
— Нет, не лучше. Я такая же как и все, — поспешила ответить я, пока Айше не ушла. — И да. Тебе не стоит плакать. Весь мир перед твоими ногами.
Она благодарно улыбнулась, и на её щеках появились ямочки.
Айше ушла, оставив на моей душе приятный осадок, и поэтому, я легко смогла уснуть в эту ночь, должно быть, впервые за всё время проведённое во дворце.
====== Part 8. ======
— Мы снова идём в сад. Ты с нами? — оживлённо поинтересовалась Эдит, рассматривая себя в зеркале.
— Ты, наверное, хотела сказать: «Не пойду ли я со слугами в сад?» — переспросила я, отставив сборник стихов в сторону.
Она сразу же повернулась ко мне и комично широко раскрыла свои голубые глаза:
— Если для тебя это важно, то я могу вас познакомить, — имея в виду султана, непринуждённо предложила Эдит.
— Что ты говоришь? Не стоит, — сразу же отозвалась я, чувствуя заразное волнение. — Не нужно.
— Да что ты так разволновалась? — комнату наполнил заливной смех Эдит, и я почувствовала, как мои щёки становятся пунцового цвета.
— Не хочу быть «третьим лишним» — пояснила я, и вновь взяла в руки сборник стихов. — Иди без меня. Уверена, что даже если меня там не будет, то ты не почувствуешь разницы.
Она качнула головой и подошла к шкафу, чтобы достать свой плащ и перчатки.
— Внимание-е-е! Султан Мурад Хан Хазрет Лери! — послышался голос на этаже для фавариток, и быстро переглянувшись с Эдит, мы вскочили со своих мест.
Дверь в нашу комнату открыли и в неё уверенной походкой вошёл «он». Это наконец-то случилось. Я увидела столь долгожданное лицо султана.
Ярко-зелёные глаза, будто бы изначально знали где искать Эдит ещё при входе, так-как сразу же были обращены на мою подругу. Длинные ресницы накрывали выразительные глаза, чем напоминали навес, прикрывающий драгоценный продукт от дождя и неизвестных чужаков. Широкие и крепкие плечи были повёрнуты в сторону Эдит, а волосы находились в «небрежном порядке», что могло появиться такое мне, будто бы султан только-только пришёл с улицы. Я мало успела повидать в своей жизни, но могла сказать точно, султан Мурад — один из самых красивых мужчин, которых я видела в своей жизни. Как только он зашёл в комнату, то в прямом смысле, наполнил своей энергетикой эти покои сверху донизу.
— Мурад… Что ты здесь делаешь? — удивлённо спросила Эдит и, готова поклясться, машинально сделала шаг к нему.
— Решил посмотреть, где ты живёшь своими глазами, — шуточно отозвался Мурад, и от его приятного тембра голоса, по моей спине прошли мурашки. Какого это находиться в его компании весь день? Сложно даже представить.
— А как же сад?
— Сад подождёт, — его голова слегка склонилась в сторону, а на ярко выраженных скулах появились ямочки.
Этим он напомнил мне Айше. И моё сердце сжалось, представляя, как та плачет из-за этого красавца, у которого полный гарем всяких девиц.
— А, я хочу представить тебе свою подругу, — отозвалась Эдит и указала своей рукой в мою сторону.
Зелёные глаза обратились на меня, и я поспешила перевести их в любое другое место, потому что по-ощущениям, взгляд этого человека прожигал внутри меня дыру размером с меня саму.
— Это Анастейша, — не унималась Эдит, и я начал мечтать о том, чтобы та наконец заткнулась.
Я мимолётно вновь бросила взгляд на Мурада, и тот слегка кивнул мне, словно дожидался того момента, когда я вновь обращу на него взгляд. А затем как и было до, обратил всё своё внимание на Эдит. Но та опять же не унималась:
— Анастейша прекрасно читает стихи, и умеет отлично петь и играть на гитаре, так же как и я.
С моих губ было чуть не сорвалось: «Замолчи».
— Что ж. Может Вы нам что-нибудь споёте? — Мурад вновь обернулся ко мне, и я опять встретилась с этими ярко-зелёными глазами.
— Действительно, Ана! Спой что-нибудь, — подтвердила Эдит, и я бросила на неё раздражённый взгляд, давая понять, чтобы та унялась.
— Я неважно себя чувствую, — продолжая смотреть на подругу, ответила я и с силой сжала свой указательный палец на левой руке.
— Мы настаиваем, — кратко сказал султан, и у меня появилось такое смутное ощущение, что меня бросят в темницу, если я сейчас что-то не спою или не сыграю. Должно быть, именно в таком тоне он разговаривал с людьми, которые противились его воле.
Я медленно прошла к подаренной Эдит гитаре, и уже было взяла её в руки, как послышался звучный, гортанный смех султана Мурада, от чего мой живот приятно скрутило:
— Хатун, это была шутка. Принеси нам с Эдит попить.
Всё, что я успела сложить об этом человеке в своей голове, в миг разрушилось. Принести попить? Хотя о чём я? Именно поэтому я нахожусь в этом месте, в этом дворце. Мурад влюблён в Эдит. На что я могла рассчитывать?