Цифры расползались. Обрастали нулями. Ширился охват вирусной программы, которую я запустил на купленных мощностях.
— Из Техаса можно свалить дальше. Латинская Америка. Оттуда? Да плевать. Решим на месте. У меня осталось больше трёхсот тысяч. У тебя едва ли меньше.
— Около шести сотен, — честно ответил я. — Пришлось потратиться, но скоро наверстаю.
— Кстати об эдди. Помнишь Линду Шерман? Награду за тебя повысили до двухсот тысяч.
— Круто, — ответил я, сосредоточенно разглядывая цифры.
Ещё немного охватов. Ещё больше скорость распространения. Будь это полноценный вирус, то Дозор бы уже бил тревогу. Но моя программа вела себя очень скромно и… странно. Если бы какой-нибудь раннер или кодер глянули бы исходники этой штуки, то сначала они, вероятно, ничего не поняли, а потом долго восхищались бы.
Операторы, переменные и функции сплетались в с первого взгляда бессмысленное сочетание, которое запутанным образом работало с удивительной эффективностью.
Думаю, стоимость такой программы оценили бы в сотни тысяч, если не миллионы эдди. Мне она обошлась ровно в одно обещание, которое я даже пока не собирался выполнять.
— Ви… — тихим голосом произнесла Люси, чуть приблизившись. — Этот город не стоит твоей жизни.
— Дай мне несколько дней. Попробую ещё одну вещь. Если не получится… свалим.
Люси покачала головой, явно не одобряя мою привязанность к Найт-Сити. Я обернулся. Она смотрела на меня как смотрят на тяжелобольного человека, оказавшегося на грани смерти.
Уверен, Люси подозревает, что моя «ещё одна вещь» как-то связана с призраками бункера Киносура, но не говорит об этом вслух. Это даже хорошо. Спорить мне сейчас совершенно не хотелось. Я сам не был до конца уверен в том, что поступаю правильно.
Пока всё это крутилось в голове, программа дала отклик. Есть контакт.
— Ненадолго уеду, — произнес я, поднимаясь из-за стола. — А может быть и надолго.
Люси не ответила. Она тоже теперь разглядывала своё отражение в стекле, словно там можно было найти ответы на все наши проблемы.
Я покинул мегабашню, скрываясь на узких улочках, где когда-то наблюдал охоту незримого убийцы. Кровь моя практически кипела от гнева. У этого гнева было имя. Сьюзан. Почему ты не захотела оставить меня в покое? Я знал ответ на этот вопрос. Он был банален и прост, не давая мне никакого утешения. Вряд ли этот ответ бы утешил подружку Дэвида, которой выстрелом почти оторвало голову, или тех бедолаг, что случайно попали под раздачу пуль и осколков.
Меня ждали съемная на сутки квартира, ванная с кубиками льдом и простенькое оборудование. Новое погружение в глубины Сети. На этот раз меня направлял сигнал программы.
Оказавшись в мире мерцающих огней Киберпространства, я отправил запрос, тут же получив ответ в виде нескольких особенно ярких точек. Они повели меня прочь от массивов данных города. Красные огоньки светили мне сквозь стены льда и препоны локальных сетей. Отбросив гуманойдную форму, я следовал за ними.
Мне вспомнился чуждый всему человеческому металлический голос искинов Киносуры:
«НАЙДИ ЕЁ! НАЙДИ ЕЁ ДЛЯ НАС!»
Найду, только не для вас, а для себя.
Сеть, несмотря на печальные последствия Датакрэша, до сих пор позволяла с огромной скоростью путешествовать на колоссальные расстояния в рамках виртуальной реальности. Не знаю, куда привела меня программа с точки зрения реальной географии. Словно петляющая тропинка сквозь чащу она утянула меня в нагромождения ледяных крепостей. Возможно, это север НСША или даже другой континент. Без разницы.
Красные точки где-то на горизонте превратились в яркий факел. Нечестивый огонь человеческой алчности, что Милитех когда-то разжег и не хотел погасить.
Я приближался к Чёрному Заслону.
Это было словно полёт над бурным морем. Хотя «над» — условность. Здесь не было ни верха, ни низа. Но именно образ бурного моря возникал в моем мышлении, когда Заслон то обращался ровными синими линиями, то вспыхивал красным, колеблясь и выбрасывая импульсы. В этих информационных протуберанцах мне виделись тени борьбы, что кипела в глубинах Дикой Сети. Искины множились, пожирали друг друга, пытались пройти Заслон и гибли, поглощаемые им. Когда-то я был там. Одним из многих духов этой искусственной, но едва ли можно сказать — рукотворной преисподней.
Бартмосс задал первый импульс, но даже он слабо себе представлял во что это все превратится спустя годы.
Яркий свет манил меня. Тянул туда, где ткань Заслона была нарушена.
Это было похоже на одновременном на жерло извергающегося вулкана и кровоточащую рану. Края пульсировали. В них шла борьба различных алгоритмов и подсистем самого Заслона. Он же был не просто стеной льда. Нет. Это была сложная система или скорее сущность. Искин, состоящий из множества динамических элементов. Такую систему невозможно построить без внутренних противоречий. Заслон уничтожал других искинов, присоединяя к себе их фрагменты. Он вел бесконечную гонку вооружений с теми, кто пытался проникнуть сквозь него или обрушить всю структуру.