Джек сам врубил Керезников или Сандевистан, отскочив в противоположную часть комнаты. Бекка наставила на него «Геркулес», но я жестом приказал не стрелять. Он живым нужен. Ничего страшного. Сейчас Мауссер снова отправиться в страну сновидений. На этот раз навсегда.
Джек коснулся пальцем раны на шее, куда я его уколол иглой. На самой подушечке указательного осталась капля крови, которую он слизнул, будто дегустируя.
— А… Знаю… — растягивая слова, произнес он и усмехнулся. — Не поможет, уебок. Всего лишь одна маленькая капля в огромном блядь море наркоты!
При последнем слове он хлопнул себя левой по накаченному прессу, поверх которого была татуировка пентаграммы и головы сатанинского козла. Я врубил ему амнезию и три замыкания подряд.
Первый скрипт поглотил интралед. Затем Джек под Сандевистаном бросился в сторону. Постарался схватить из-под подушки револьвер, но выстрелы прозвучали раньше. Бекка использовала не Геркулес, а Юнити. Я — «Наваждение». Из трёх наших выстрелов два попали в правую кибер-руку Мауссера и третий в ногу. Наемника это не остановило. Я прыгнул вниз, чтобы оказаться за кроватью. Прозвучало ещё четыре выстрела. Через полсекунды Джека наконец догнали остальные скрипты. Его скрючило, а от выступавших на лице имплантов запахло паленым.
Я подскочил, схватил запасной чип и воткнул в разъем наемника. Мауссер перестал дёргаться.
— Попал в тебя? — спросил я Бекку.
— Так. Прическу попортил и… короче фигня. Бешеный был мужик, — с толикой уважения произнесла Бекка. — И это блин я говорю!
Именно, что был. Пора приступать к трапезе.
— Мне понадобится где-то минут двадцать-тридцать, — кивнул я Бекке. — Следи за тем, что происходит снаружи. Как бы животины не поднялись проверить громилу у двери. Ну или кто-то из немногих местных может кипиш поднять. Если все будет плохо — буди меня.
— Трупак в квартиру затащить?
— Хорошая идея.
Животные, конечно, сразу все поймут по пятну крови, но вот кто-то из жителей дома может забить и не позвонить копам. Мол зачем лишний раз вписываться в чужие разборки.
Я начал поглощение. Как всегда полностью погрузился в процесс. Ничего не видел и не слышал. После Абернати Джек показался мне легко усвояемой добычей. Его воспоминания были практически идеальной гармонией порядка и хаоса. Редко такое встретишь. Я уже успел понять, что у людей, склонных контролировать свою жизнь и жизни других(Абернати, Фарадей) воспоминания логично расфасованы. Образуют чёткую структуру. Все хаотичное же вытеснено куда-то в ненужные мне дебри подсознания. А у всяких мелких бандитов, наркоманов и прочей публики, плывущей по течению, воспоминания представляли собой запутанные нагромождения. Плохо связанные между собой куски хаотично раскиданных данных. Куча дублей, куча искажений, реальность мешается с трипами от всяких интересных веществ.
У Джека же с одной стороны была вся эта наркоманская дребедень, а с другой имелось четкое логичное ядро личности. Этакая рабочая лошадка разума, отвечавшая за дела. Именно там Джек хранил инфу, планы и самые важные секреты.
Черт, а ведь из меня вышел бы офигенный психолог или психиатр. Мог бы свою теорию составить, изнутри исследуя как работают человеческие душонки. Однако увы — обнулять народ в этом мире выгоднее, чем вправлять им мозги. И вместо терапии Джек получил прожарку синапсов, а я часть его знаний. Управился за почти рекордные минут пятнадцать.
Когда очнулся, то уже звучали выстрелы. Это творилось где-то в подъезде. Я устремился туда.
Бекка стояла на лестничной клетке, стреляя куда-то вниз. Оттуда ей тоже отвечали.
— Сказал же будить меня, если все плохо! — крикнул я, снимая с разгрузки гранату.
— Так все круто! — возразила Бекка.
— Пошла нахуй, сука! — донеслось откуда-то снизу.
Видимо текущий оппонент Бекки не был согласен, что «все круто».
Прежде чем я успел бросить гранату, Бекка выдала ещё очередь и снизу раздался истошный вопль.
— Охуенная пушка, чум! Просто охуенная! Ты посмотри на них! — радовалась девушка. — Я такое только в мультиках видела!
Я глянул вниз. Там лежали два тела, страшно изувеченные разрывными пулями и кислотой. Один несчастный ещё немного шевелился. Попадания «Геркулеса» действительно могли создавать в мягких тканях дыры, чуть дымящиеся и почерневшие.