Никак не ожидала, что он с тем самым другом обо мне по телефону трепаться будет: «Ну, извиняй, что скрывал. Фотку получил? Да, согласен, что она знойная красотка, но ты вообще представляешь, как я буду цыганку с родителями знакомить? Ни образования, ни адекватности. Прикинь, замахнулась, на следователя поступать. Вот и я говорю, бред. Только попробуй ей это сказать, зубов не досчитаешься. Сегодня мне руку, как матёрый омоновец, заломила из-за какой-то фигни. Реально тебе говорю. Поэтому даже от тебя скрывал. Думал, не может так долго продолжаться, но затянуло. Чего говоришь? Да умыл уже, шмотки прикупил и в салон к Ксюхе сводил. Только в голове у неё от этого шестерёнки в новый механизм не перестроятся. Да Моди с ее характером и образованием даже в шарагу бы поступить не смогла. Да не знаю я, как из этой западни вырваться. Знаю, что надо, пока родители не узнали. Каждый день трясусь, что в гости нагрянут. Нет, на новоселье не были, но я выбрал день, когда Моди в свою деревню уезжала, приглашал их квартиру посмотреть. Хватит издеваться. Ты друг или кто? Реально, жесть. Мать удар хватит, если узнает, кто у меня в квартире поселился. А отец? Ты что, отца моего не знаешь? Ну да. А подонком я буду выглядеть. Вот и Ксюха говорит…»
На этом моменте пощёчину я себе и зарядила. Щека, кстати, до сих пор горит, но зато хоть в чувства приводит.
Несусь подальше от дома, не знамо куда, давно проскочив мимо остановки.
Значит, так?! Как воспользоваться неопытностью честной цыганки, так у него полные штаны восторга! А как с родителями, да даже с этим другом познакомить, — так сразу стыдно?!
Не хотела я из гордости Ксюхе верить, хоть и чувствовала, что не все в ее словах брехня!
Такого отношения Судьбинушки я совсем не ожидала. Это подлость! Каким-каким, но подлым мои глаза его никогда не видели. Правду говорят, что любовь ослепляет! Да какой он Судьбинушка после этого?! Он и в поездке выставлял меня перед Валькиными друзьями, и раньше я проглатывала, списывая на ревность. Да и перед Лёвой ведь из ревности так себя вёл, — я чуяла….
А тут…
По голосу слышно, что верил в то, что говорил!
Он мне и раньше пенял, но как можно, вот так, перед лучшим другом выставлять?! Ну и что из того, что я из глухой деревни, а моя мать — цыганка? Разве плохо, что я импульсивна, непредсказуема, во мне живет дух авантюризма, а людей я насквозь вижу?
Зато…
Что зато?
А, точно! Он ведь сам говорил, что со мной не соскучишься! И тянет его ко мне, я же вижу…
Значит, тосковать по мне будет. А я не вернусь! Не назло кому-то, а оттого, что мама с батькой меня не на помойке нашли! Да батька эту Столицу с землёй сравняет, если узнает, что суженый так обо мне отзывался. И у меня любящие родители есть! Если Степану и стоит кого-то бояться, то их!
Ну что ему было не так?! Я ж не грязная хожу, а аккуратная и причесанная всегда. В одежде его брендовой. Лишь сегодня на зло ему перед выходом в родное оделась.
Чем он лучше меня?! Я хоть однолюб, а этого тянет ко всем без разбору…
Да душу даже не это рвёт, а то, что он до сих пор думает, что такая, как я, ни к чему не способна.
А вот я докажу! Возьму и поступлю на следователя! Я ещё покажу, как изгаляться над девичьими чувствами! За то, что не ценил, за то, что душу в клочья!
Я ещё увижу его белобрысое лицо, но тогда на нем будет лишь груз сожалений.
Жди, Степан, и я поднимусь так, что ты голову свернешь, задирая!
Меня так просто в грязь не втоптать. Я, как золотая монета, — долго в грязи лежать не будет. А я теперь себя никому поднять не позволю! Сама справлюсь…
Вот сейчас тошно, ещё и этот телефон трезвонит без устали, а потом хорошо будет. Всё это переживётся. Хотя смысл переживать сейчас, если потом оно переживётся. Сделаем монтаж. Надо на звонок ответить, да так, чтобы не заподозрили моей боли.
— Алло! — шмыгаю носом в рукав, чтобы Валька не поняла, что реву. Не дай боже, спросит из-за чего.
— Подруженька, я к тебе с новостью! Представляешь, наш свадебный банкет парни решили в один день справить! — радостно выпалила подруга. — Гости-то общие!
— Наш? — в голове пронесся образ разбросанных лепестков и свечи.
Тогда к чему те слова были?
… — ни воздух не поймать, ни мысль выдать…
— Моди, ты чего сегодня тормозишь?! Серега с Максимом договорились свадьбу в один день справить! Мы-то уже готовы, а Ленка без свадьбы осталась и без платья, бедняга. Ради нее и затеяли. Нехорошо не по собственной воле расписываться, неприятно, будто запачкали их любовь. А так хоть память о свадьбе хорошая останется. — Валька ждёт реакции. Я молчу. А всё потому, что у всех свадьба, а у меня губы от отчаяния сейчас невольно дергаются. Хочется закричать во всё горло, выпустить всю боль, прогнать несправедливость! Но…
— Ты девка заботливая, но свадьба-то твоя. Не лучше им отдельно справить?
— Отдельно она гордая, не станет праздник опосля затевать.
— Раз так, рада за неё. Девка хорошая. И Серёга твой, хоть взрывной, но надежный.
— А-то ж! Между прочим, если бы не он, я бы в столице нахлебалась.
— Так, что звонишь-то? От меня чего надо?
— Ну… что-то тревожно за тебя с утра.
— Поэтому ты мне целых два раза на дню и позвонила?
— Поэтому и позвонила, — признается.
«Она от тебя синдром цыганки словила», — просыпается домовёнок.
— Знаешь, а ты права. Только волноваться не о чем, — неожиданно, от заботы подруги на душе становиться легче. — Сегодня в моей жизни многое прояснилось. Ты это, если что, не обижайся. Если вдруг на ваш банкет не попаду. Я ж вас со свадьбой-то уже поздравила, детишек здоровых нагадала. А остальное, оно приложится. Главное, что у вас взаимное уважение в семье сильное.
— Ты там Степашку нашего сильно только не прессуй. Он ведь тебя выбрал. Терпит твой характер. С тобой же не каждый выдержит. Помни об этом. Отношения — это работа с двух сторон, а не с одной. И на банкет приходи в вечернем платье, как все, а не в своих юбках на три солнца. Поверь, мне с моими вещами тоже нелегко прощаться было, но большинство местных по одежке оценивают. А Светочка и вовсе говорит, что о благосостоянии мужчины нужно судить по его женщине. Так что придётся нам подруга, чтобы не позорить своих мужиков, с любимыми вещами расставаться.
— Ладно, подруга, готовься к свадьбе, увидимся. Тут у меня параллельный звонок, — сбрасываю.
Я не соврала. Это Степан названивает.
Не стала строить из себя гордую. Будет считать, что пережила. Есть что сказать, пусть говорит. Зато больше названивать не будет.
— Ты куда убежала-то? Ужин стынет, — в этом весь он.
Вот понял же, что я всё услышала. Почти ни шанса, что он не заметил, как я хлопнула дверью.
— Куда пропала? Да к родителям твоим решила наведаться. Мне твоя сестра адрес смс-кой сбросила. Познакомиться ж пора. Вот сейчас как раз у входной двери стою.
— Моди! Не смей! — паническое!
— А что, если посмею? — я, с интересом. Даже задор какой-то во мне проснулся.
— Моди, — вздыхает, — кажется, мы это уже обсуждали. Я сам познакомлю вас в нужное время.
— И когда оно бы наступило, — это время? После того, как ты наиграешься?
— Я сказал, не смей нажимать на звонок! — в его голосе предупреждение, грозящее… а чем он мне вообще способен пригрозить.
Становится смешно, хотя ещё одновременно и больно. Грудь сдавливает.
— И что в этом такого? Ответь?! — требую.
— Ладно. Давай по-другому. Главное, стой, где стоишь. Хочешь, я тебе денег дам? Наличкой. Много. Я зарплату сегодня получил. Только не заходи никуда, а приезжай домой прямо сейчас.
— Боюсь, твоих денег не хватит, чтобы меня осчастливить, так что мне это не интересно.
— Моди… — с угрозой. — ты же понимаешь, что твое благосостояние зависит от меня? Я даже тебе телефон этот оплачиваю! Живо домой! — рявкает.
— А подавись! — бросаю телефон прямо в реку! Пока говорила с Валькой уже и до набережной доковыляла.