– Всё хорошо. Да… Занят был. Зайду как-нибудь, поболтатаем. – И торопливо пошёл к выходу.
Что-то в его поведении было не так, но у меня не было возможности подумать об этом , я ехала на встречу с «уважаемым человеком».
……
Автомобиль остановился на окраине города, в посёлке, в котором я была всего несколько раз проездом. Но знала, что все самые добротные и красивые дома в округе принадлежали цыганам. Чем они зарабатывают деньги, чтобы строить себе такие хоромы я тогда не задумывалась. По природе своей была не завистливой и не любопытной. Водитель открыл ворота, и машина остановилась во дворе дома с колоннами и широким крыльцом, на которое выходили большие витражи с рисунками из цветного стекла. Я вышла из машины огляделась – было красиво, но не уютно. Во дворе совсем не было зелени – ни деревьев, ни кустов, ни цветов , ни травы.
Меня пригласили войти в дом и провели в комнату, которая была большая, богато меблирована, пол покрывали несколько ковров. В глубине комнаты в кресле сидел цыган. Отец Горана, Яша ,догадалась я. Он встал, крупный, красиво стареющий мужчина, подошёл близко и смотрел на меня не мигая. Стало неприятно, будто с меня сорвали одежду, и я стояла совсем голая. Словно увидев всё, что хотел, он заговорил.
– Я отец Горана. А ты его любовница. Нам надо поговорить. – Он сделал знак и находящаяся в комнате колоритная цыганка, которую я не заметила во всей этой роскоши, вышла, закрыв за собой тяжёлую дверь. Яша указал мне на кресло стоящее напротив его кресла. Я села и оно меня «поглотило» , настолько было большим и мягким . В таком кресле хорошо книжку читать или дремать, а не деловые переговоры вести – подумала я.
– Я не буду ходить вокруг да около. Буду говорить прямо. Мне сказали, что ты умная. Значит, поймёшь всё правильно. Ты красивая. У Горана есть вкус… Но нет ума. Вот приходится мне его наставлять на путь правильный в его 24 года. Ему жениться надо. И его женой должна быть цыганка. И дети его должны быть чистокровными цыганами, а не полукровки. Этому обязывает мой титул. Так, как он потерял голову совсем, то эту проблему должна решить ты. Это не приказ. Это просьба. И если выполнишь её – хорошо заплачу. И буду тебе помощником во всех делах, выполню любой каприз.
Я сидела, слушала его речь и с удивлением понимала, что была готова к такой развязке. Мы были из разных миров. И это делало невозможным наше совместное будущее. Да, я была умной. А сердце заныло, как у дуры влюблённой.
– Горана нет в городе. Я послал его на пару дней по делам. Ты за это время привыкни к мысли и реши как ему всё лучше сказать. Почему молчишь?
– Молчание знак согласия – грустно сказала я – понимаю всё. И постараюсь объяснить это Вашему сыну. А Вы не боитесь, что он никогда не сможет полюбить цыганку, так, как любит меня? Ведь Вы ему боль причиняете, своему сыну и – боль. Так не должно быть. Сейчас ведь не средневековье.
– Ему не повезло. Его отец цыганский барон. Он должен уважать традиции своего народа.
– Я всё сделаю. Денег не возьму. От помощи Вашей не откажусь, если понадобится. У Вас всё ко мне?
-Да, всё. Хорошо, что ты поняла всё правильно. Тебя отвезут домой.
Я плохо помню дорогу домой. Пустота. Она проникла везде – в сердце, в голову – нет мыслей, нет желаний. Под платьем сквозняк, холодно. Дом, диван, плед. Состояние между сном и явью и тщетная попытка найти слова для Горана. Я их нашла. И сказала их ему. Он ушёл, не сказав ни слова. А я стала привыкать жить без любви.
…..
Прошло несколько месяцев. От душевной боли спасала работа. Снова изредка стал заходить Игорь. Вот и сейчас он зашёл, когда я решала, глядя в окно, уходить в пустую квартиру или остаться поработать?
– О чём, красавица, грустишь? Пойдём лучше поужинаем. – Я отвернулась от окна, посмотрела на гостя и стала думать согласиться или нет на приглашение , когда он добавил – Или я для тебя недостаточно смугл и кучеряв?
Он зря подошёл так близко ко мне. Пощёчина прозвучала, как выстрел и силой обладала такой же. Игорь покачнулся от удара, посмотрел мне в глаза внимательно, улыбнулся.
– Ну, нет, так нет. Так бы и сказала. Драться же зачем?– И вышел.
А я осталась стоять. Рука болела, душа болела, слёзы катились. Идиотка – ругала себя . Но исправить уже ничего нельзя было. Моя горячность вернулась ко мне бумерангом через пару недель.
Я задержалась в офисе и собиралась уже уходить, когда вошёл Игорь. Мрачный , с воспалёнными глазами. Склонился над моим столом и сказал хриплым голосом тихо , чётко с расстановкой.