– Кровь была? – следом мнительно щурится бабушка. Её тоже понять можно, доверие доверием, а получить доказательства как-то понадёжнее будет.
Состояние самой невесты всем до фонаря. Пусть хоть сколько лежит себе на кровати распятая как жаба на уроке биологии, лишь бы не подкачала. Даже жалко становится её, глупую, хорошо край простыни на ноги додумался накинуть.
Ненавижу. Себя. Её. И в особенности искалеченное "нас", от которого теперь вовек не откреститься. Не после того, что здесь случилось.
– Какая рубашка? – изо всех сил пытаюсь обуздать эмоции, но голос всё равно срывается на рык. – Там Рада без сознания лежит, сделайте что-нибудь!
– А ну цыц! Ишь как разорался. Это ты бугай здоровый, хозяйство своё вовремя не приструнил.
Спокойствие Черны вымораживает. Не удивлюсь, если она уже просчитала оптимальные способы содрать с нас неустойку за потерю помощницы. Другими словами – отхватить-таки треклятый особняк. Одуреть у них семейка. Теперь хоть понятно, откуда у внучки хватило наглости до последнего корчить из себя святую. Признаю – повёлся. Даже семьи захотелось: настоящей, крепкой, такой, где будет место уважению. Ага, хрен там. Подстилка.
Видно мелькнуло в моём лице что-то такое, что их поторопило. Черна прикусив язык, первой юркнула в номер, бабушка метнула в меня осуждающий взгляд, но тоже прошла мне за спину, а третья представительница "комиссии" – немая от рождения, зайцем затрусила вслед за ними. Вот и замечательно, пусть делом займутся.
Вид замученной невесты никого не впечатлил. Вместо того чтобы хвататься за голову, бестолково просирая время, Черна заряжает ей пару оплеух, бабуля хватает со столика графин с водой, я же не свожу осоловевших глаз с морщинистой молчуньи. Та, решив не дожидаться, пока Рада очнётся, бойко промокает подобранную с пола рубашку невесты кровью с её бёдер. С ума сойти. Зрелище, конечно, не для посторонних. Находясь под впечатлением, я даже не сразу соображаю, что стоило бы отвернуться и, естественно, тут же попадаю в поле зрения Черны.
– Иди, чего вылупился? – получив доказательства "чистоты" своей внучки, тон её живо обрастает спесивой самоуверенностью. – Ты своё дело сделал. Сходи, лучше приведи себя в порядок.
В душевой долго смотрю на алые потёки, стекающие с исцарапанной спины, и стараюсь не думать о Раде. О том, как она доверчиво жалась лбом к моему плечу, пока я зверем раздирал её изнутри, утоляя собственную ярость. Как тихо подвывала, пряча мокрые ресницы и изо всех сил упираясь мне в бёдра руками. Как лихорадило её мышцы не то от боли, не то от отвращения. Да чего уж – от всего вместе взятого. Не понимаю, что на меня накатило. Вернее, всё я хорошо понимаю. Нашел, кому впаять обиды: на завещание это дурацкое, на брак нежеланный, на тело сочное, которое продолжаю хотеть как оголтелый, несмотря на то, что оно наверняка побывало под гаджо. Свои бы не тронули, не посмели бы.
Мне ж раньше дела не было до прошлого своих партнёрш, а тут из головы не идёт – какой она была с ним? Робкой, игривой, может, страстной? Рада... маленькая бойкая птичка, а рвёт мне грудину как Тузик грелку. Потому что моя, я ещё на рынке это понял, а своим я делиться не умею. И не буду. Гульнёт ещё раз – прибью обоих.
Моя непутёвая румны, ты дышишь, пока верна мне.
Глава 11
Рада
Очнувшись, первым делом пытаюсь понять, где я. Перед глазами прыгают точки, а в низу живота жжет, пульсируя, горячий ком смолы. Новизна ощущений напрягает, заставляя в приступе нервной паники собирать обрывки воспоминаний – поцелуй в шею, волчью ухмылку, мягкое шуршание атласа, сильные руки, вес поджарого тела, жесткие губы, что отдают моей помадой и коньяком, звериный взгляд цвета кофейных зёрен – бешеный. Чувство страха. Боль... раздирающая, дикая, бесконечная.
Зажмурившись, прижимаю ко рту холодные костяшки, давя рвущиеся из груди рыдания.
Кто-то осторожно гладит мои затрясшиеся плечи. Лишь бы не он. Вздрагиваю, стараясь вжаться глубже в матрас, будто это как-то может спасти от расправы, и вдох застревает в горле, придавленный серией коротких всхлипов, но желание глянуть в лицо опасности быстро берёт верх над трусостью.
Чудно. Только Черны здесь не хватало.
– Подъём, красавица.
– Дайте мне ещё немного времени, – шепчу, еле ворочая языком, и это не просто уловка. Мне действительно нужно время, чтобы понять сдержал Драгош слово или просто выплеснул похоть прежде чем с позором вышвырнуть меня из своей жизни, а заодно из сплочённого круга нашего клана. Изгоям в цыганском обществе нет места.